Рыжеволосая чаровница

Дарси нахмурилась. Вопрос показался ей странным. Даже когда ее не бывало дома, Ренцо знал, что она не уезжала дальше соседней деревни или, в крайнем случае, близлежащего Брайтона. Все, что говорилось о беременных женщинах, которые стремятся к домашнему очагу, было абсолютно правильно, и Дарси жила в идиллическом гнездышке, ожидая появления на свет ребенка. Этот семейный инстинкт создавал ощущение благополучия, даже если иногда ее неожиданно охватывал стыд, потому что муж так и не узнал о ее самом страшном секрете. Но зачем раскачивать лодку? Зачем портить то хорошее, что у них есть? Ведь, возможно, что он начнет не только ее жалеть, но и презирать.

Положив ладонь на тугой мячик живота, Дарси с удивлением выслушала вопрос секретарши Ренцо.

– Да, я буду днем дома. Но почему он просит это уточнить?

– Синьор Сабатини попросил меня в этом удостовериться.

– Что-то случилось? – забеспокоилась Дарси. – Я могу поговорить с ним сама?

Ответ прозвучал вежливо, но твердо:

– Боюсь, это невозможно. Он на совещании. Он просил сказать вам, что приедет домой вскоре после полудня.

Дарси постаралась унять мрачные предчувствия. Наверное, из-за того, что это напомнило ей похожий телефонный разговор, когда она пыталась связаться с Ренцо, чтобы сообщить ему о своей беременности. Это не может быть та же самая секретарша, которая не дала ей поговорить с ним. Та секретарша неожиданно получила выгодное предложение в другой компании, и Дарси подозревала, что не без участия Ренцо. Он решил оставить прошлое позади.

«Хватит выдумывать несчастья там, где их нет!» – приказала себе она.

Но как бы она ни настраивалась на лучшее, ей не удалось избавиться от растущей тревоги. Дарси вошла в дом и убрала оставшиеся прищепки для белья. Муж-миллионер часто поддразнивал ее за провинциальную привычку развешивать белье, а она отвечала, что ей все равно. Она знала, что он хотел нанять уборщицу и экономку, держать постоянного шофера, чтобы она не водила машину сама, – к тому же она выбрала обычный семейный автомобиль, абсолютно не соответствующий стилю Ренцо. Единственная уступка Дарси мужу-миллионеру – это частная акушерка, которая жила поблизости и которую можно вызвать в любое время.

Дарси хотела, чтобы их семья была обычной, нормальной, насколько это возможно при всех деньгах и влиянии Ренцо. Ей необходимо, чтобы семейная жизнь у них сложилась. И вовсе не из-за ребенка или по причине несчастливого детства и у нее, и у Ренцо.

Она выглянула в окно – шелковая блузка развевалась на ветру. Она очень хотела, чтобы брак удался, потому что поняла – она любит Ренцо.

Она его любит.

Осознание этого пришло к ней как-то утром, когда она проснулась и посмотрела на него, спящего рядом. Во сне он уже не выглядел неприступным. Точеные черты лица и чувственные губы были мягче, темные полукружья ресниц распушились на оливковой коже щек, а волосы были взъерошены… это она их взъерошила в порыве страсти. Дарси помнила властное чувство, поднявшееся внутри и ударившее ее с такой силой, что она была потрясена. Как же раньше она этого не понимала?

Ну конечно, она его любит. Он покорил ее с того момента, когда она бросила взгляд на переполненный зал ночного клуба и увидела мужчину, который пристально на нее смотрел. Лишь один раз в жизни появился мужчина, зародивший в ней страсть, и стал ее любовью, несмотря на то что он мог быть надменным, что он сложный и трудный человек. И если судьба – или в ее случае беременность – дала возможность страсти перерасти в любовь, то она должна не упустить этого. Он может не испытывать того же к ней, но это не важно, потому что с нее хватит и собственной любви. Она мать его будущего ребенка и его жена. Дружба, уважение и влечение… разве этого недостаточно? И если она иногда хочет большего, ну, тогда ей нужно научиться ценить то, что имеет, и прекратить гоняться за мечтой.

Дарси целый час занималась тем, что размельчала листья базилика и давила чеснок для соуса песто – хотела приготовить такой же вкусный, как попробовала в Риме за обедом в последний вечер их медового месяца. Затем она собрала букет из махровых желтых нарциссов, поставила в вазу и уселась за чашкой чаю.

Услыхав стук входной двери, она крикнула:

– Я здесь!

Дарси подняла голову, увидела на пороге Ренцо, и… улыбка исчезла, как только она посмотрела на его мрачное лицо. Рука дрогнула, и она опустила чашку на стол.

– Что-то случилось?

Он не ответил, и ее охватил страх. У него побелели костяшки плотно сжатых пальцев, под непокорной прядью черных волос пульсировала жилка на виске. От него исходила угроза, еще секунда, и он взорвется.

– Ренцо! Случилось что-то плохое?

Он пронзил ее взглядом, холодным и полным ненависти.

– Вот ты мне и расскажи.

– Ренцо, не пугай меня. В чем дело? Я не понимаю.

– И я не понимал. – Он рассмеялся. С горечью. – Но совершенно неожиданно понял.

Он достал из кармана конверт и швырнул на стол. Конверт был смятый, словно его долго сжимали в руке. На дешевой бумаге были напечатаны имя и фамилия Ренцо, фамилия напечатана неправильно – это Дарси машинально отметила.