Рыжий бродяга Тоби. Кот, подаривший утешение в самые трудные дни

Оказалось, что наедине они прекрасно ладят друг с другом, получается, что источником стресса в отношениях была я. Когда я оказывалась поблизости, Тоби начинал отгонять Тилли прочь, чтобы целиком и полностью завладеть моим вниманием. Он был «мамочкиным котом», который не хотел делиться. Для кота существовала только я, и хотя он с удовольствием дремал на постели Ронни днем, тот никак не мог ему заменить меня.

Я надеялась, что Тоби станет более независимым. Два месяца назад я взяла его и посадила на свою постель под одеяло так, что была видна одна лишь кошачья голова. Тоби был совершенно счастлив. Не думаю, что это действительно ему понравилось, но он вытерпел такое человеческое поведение, лишь бы быть рядом со мной. Впрочем, ласкаться он стал гораздо меньше и больше уже под одеяло не залезал. Как и раньше, кот не любил сидеть на коленях – ему было вполне достаточно касаться меня.

Тоби становился менее покладистым. Когда я поднимала и сажала его на стул, он тут же спрыгивал, давая понять, что сам будет выбирать место и это не мое дело. Он научился демонстрировать нормальное кошачье презрение к простым людям!

Кот все еще соревновался с Тилли за мое внимание: отгонял кошку от меня мягким толчком, если она подходила слишком близко. Мне приходилось делить время между ними не только ночью, но и днем. Я решила, что Тилли можно позволить сидеть на моем рабочем столе. Зимой здесь стояла ее теплая лежанка, а летом коврик. Тоби в моем кабинете мог бродить только по полу.

Я никогда не наказывала и не гоняла кота, когда он запрыгивал на стол. Стоило ему оказаться на столе, как я поднималась и выходила из комнаты. Ему приходилось спрыгивать и следовать за мной. И Тоби понял, что, когда он запрыгивает на стол, я ухожу из кабинета, а когда он остается на полу, я могу его приласкать – но только на полу!

Лишь в одном Тоби не приходилось соперничать с Тилли и он позволял мне определять его движения целиком и полностью: каждый день после обеда я приносила Тоби в комнату Ронни, и он спал на его постели. Кот оставался с Ронни, пока мы с Тилли дремали на диване.

* * *

Вскоре после моего возвращения из Эксмура Ронни сказал:

– По-моему, настало время продать мою машину.

Сначала я почувствовала облегчение. Возле нашего дома стояли две машины – моя маленькая и грязная «Шкода» и большой «Сааб» Ронни. Ронни было легче садиться в «Сааб», но после Рождества он слишком ослабел, чтобы ездить на машине. Муж нуждался в инвалидном кресле, и для поездок в больницу мы вызывали специальное такси.

Кроме того, он решил, что больше не хочет ездить в больницу – онкологи больше не могут ничем ему помочь. Поэтому машина просто стояла возле дома, а я тратила целое состояние на страховку и налоги, но не говорила с ним об этих расходах, потому что знала, что машина много для него значит.

Сказав, что машину следует продать, Ронни показал, что готов к смерти. Машина для него была символом силы, мужского статуса и независимости, но теперь он начал прощаться с вещами. Ронни снял с меня груз ответственности за свой автомобиль, поскольку знал, что я совершенно не умею обращаться с машинами.

Могло показаться, что это я ухаживаю за Ронни, а он принимает мою заботу, на самом деле, он никогда не переставал заботиться обо мне.

Машина была продана. Наступило теплое лето, и Ронни смог выбираться в сад и пить чай с друзьями, но эти усилия были для него настолько тягостными, что муж с трудом следил за ходом разговора.

В теплую погоду Тоби выходил в сад и патрулировал свою территорию. Наконец-то он осознал эту часть своей жизни. Кот останавливался и метил те же самые кусты, что и Уильям. У него появились новые интересы и увлечения, поэтому он гораздо реже стал гонять Тилли.

Кошка тоже много времени проводила на улице. По вечерам, когда я уходила по дороге к полям, она сопровождала меня. Как-то прямо перед нами пробежал маленький зайчонок с совершенно детской мордочкой. Для меня этот зверек стал посланцем небес, и я замерла в восторге перед этим подарком природы. Зайчонок был обещанием того, что я могу быть счастливой, несмотря на то, что должно произойти с Ронни. В прошлом году в конце лета в полях поселились два молодых зайца, и в этом году они вернулись, чтобы вывести потомство. После этой встречи в моей жизни настал период покоя и умиротворения.

Тоби тоже стал гораздо спокойнее. Кот становился самим собой, и я понимала, что он необычный. Он любил справлять нужду в кроличьи или крысиные норы, а таких нор в моем саду и на соседних полях было предостаточно.