Рыжий рыцарь

— Я еще доберусь до тебя! — Голос кина Вандала совершенно не соответствовал его внешности. Могучий рыцарь говорил тоненьким голосочком, что вызвало улыбку у всех, кто стоял на балконе.

Тафгай ничего не ответил, стремительным рывком он поднял раненого пленника с пола и почти вытолкал его с балкона.

— Теперь перейдем к действительно важным делам, — король взял руки Тристана и Алькорты.

— Ура-а-а! — донеслось снизу.

— Эй, приятель, — крикнул Тристану Вертопрах, — может, улыбнешься? А то ты какой-то грустный для такого момента.

— Ты женишься на принцессе, а не на кикиморе, — расхохотался Типун.

И Тристан наконец улыбнулся. Легко и безмятежно, как не улыбался никогда прежде. Теперь все точно осталось позади. Больше не нужно думать о кине Бутузе, наемниках, урлах, людоедах, ядовитой мгле, драконе, Хельмхорте и судье Коррадо. Они навсегда ушли из его жизни. Он теперь рыцарь, кин Тристан, который вот-вот станет женихом самой прекрасной принцессы на свете.

— Я так рада, что это именно ты! — прошептала Алькорта.

Толпа ликовала. Люди кричали что было мочи, подбрасывали в воздух шляпы, а пуще всех кричал и веселился Форинт. Потом он вдруг остановился, махнул рукой, и люди запели. Никто не пытался перекричать другого, напротив, каждый старался попасть в лад, чтобы не испортить песню.

Тристан почти не разбирал слов, и все же песня показалась ему очень красивой.

— Это я написал! — крикнул Вирель. — Мою песню поют люди. Я стал знаменитым менестрелем!

— Да, друг мой, — улыбнулся Этассан, — и я бы предложил тебе стать официальным менестрелем Лиги Леопарда. Если ты, конечно, согласишься!

— Спрашиваете! — вскричал Вирель. — А лютню вы мне дадите?

— Я не только дам тебе лютню, но еще и позабочусь о том, чтобы тебя научили на ней играть, — рассмеялся Этассан.

— Завтра же возьмусь за работу. — Вирель сиял от счастья. — Где там ваши архивы? Я воспою все подвиги Лиги Леопарда, которые еще не воспеты. Да и те, что воспеты, тоже воспою.

— Главное, не спеши, — сказал Этассан. — Времени у нас полно, ты все еще успеешь.

— Не спешить он не может, — улыбнулась Инфанта, — особенно если речь идет о песнях.

— Друзья мои, — снова заговорил король, когда песня кончилась. — По славной и древней амбинской традиции свадьба состоится ровно через год и один месяц после помолвки. То есть первого июля следующего года.

И толпа снова весело забурлила внизу.

— Ваше величество, — Тристану не давал покоя один вопрос, — получается, что я должен отдать вам И-гуа.

— Кого? — не понял король.

— Моего коня. Его зовут И-гуа. Он же Талисман.

— Зачем? — снова не понял Иаран.

— Затем, что по условиям Турнира я должен доставить Талисман во дворец и отдать вам.

— Нет, мой мальчик, только доставить, — ответил король, — ведь тебе он гораздо нужнее, чем мне.

И он снова поднял руки Тристана и принцессы, а толпа принялась кричать еще громче.

Тем вечером в Альденбурге и во всей Амбинии — по крайней мере, в тех ее уголках, где жили добропорядочные люди, — был большой праздник. Грандиозный пир состоялся и во дворце. Он продолжался очень долго, почти до самого рассвета.

Когда свечи во дворце погасли, а последняя карета отъехала от ворот, Тристан, Алькорта, Инфанта, Вирель и братья Бонвиваны спустились на конюшню. Лошади уже спали. Только И-гуа не смыкал глаз.

— Выходит, ты Талисман, — сказал Вирель и крепко обнял коня за шею.

— Я, честно говоря, не знал этого, — ответил тот важно, — до тех пор, пока кин Этассан не открыл мне глаза. Хм. Я только тогда и сообразил, почему живу так долго.

— Во всей этой истории много непонятного, — сказала Инфанта, — и есть вещи, от которых у меня голова идет кругом.

— Ты не одна, — подхватила Алькорта, — меня тоже мучают вопросы. Как может быть, что конь — это Талисман?

— Видите ли, ваше высочество, — ответил И-гуа, — то, что я Талисман, вовсе не мешает мне быть живой лошадью. Я такой же точно, как и все прочие кони. Только иногда со мной происходят очень странные вещи. До вчерашнего дня я не придавал этому значения.

— Но ведь ты был лошаком, — не выдержал Вирель, — причем моим лошаком. Я думал, что ты стал говорящим конем потому, что объелся волшебных ягод.

— Я тоже так думал, — ответил И-гуа.

— Получается, что и я был владельцем Талисмана.

— В некотором роде, Вирель! — В дверях конюшни стоял Этассан. — Я знал, что найду вас здесь, — сказал он, — и подумал, что у вас есть много вопросов, на которые вы будете искать ответы.

— Тогда я продолжу, — не унимался Вирель, — И-гуа принадлежал мне. В какой же момент он счел, что его хозяин — Тристан?

— Это одна из загадок, связанных с Талисманом, — ответил Этассан. — Он может долго храниться у кого-то, но в то же время не принадлежать ему. Ты был хранителем И-гуа, но не его владельцем. Потому что тебе не нужна была защита. А Тристану, решившему пуститься в опасный путь и рискнуть жизнью ради того, о чем человек его положения боится даже мечтать, Талисман был необходим. И так получилось, что он, сам того не зная, встретился с ним.

— Правильно, — кивнул Тристан. — Он спас нас от скваров.