Рыжик (СИ)

...Спокойная обречённость и неожиданный свет невозможного чувства, щемящая тоска одиночества и вспыхнувшая рассветным солнцем надежда. Страх, сомнения и... словно в омут головой - счастье. А потом... Сначала они вырубили деревья - и тысячелетнего леса не стало! Потом отобрали любовь всей её души - и душа заледенела в жгучем холоде оставшейся пустоты. А после... Не было никакого после, потому что та ужасающая безысходность медленно убивала её, пока не осталось ничего. Даже хуже чем ничего - страшный туман беспамятства, голодный, как волчья зима. Но вдруг сквозь него молнией полыхнул жар давно забытой силы - её силы! Той самой, что когда-то прорвалась из невообразимых глубин и застыла капельками в маленьких хрустальных саркофагах, рассыпанная в земной толще. Той самой, которую собирала по капле текущая сквозь камни вода, становясь целительной влагой. Той самой, что давала ей жизнь раньше, а сейчас отбирала, выжигала её проклятую "не-жизнь" калёным железом скрытого в камне огня. Ужас двойной смерти рвал на части, но чёрный омут всё втягивал и втягивал бьющуюся извне надежду. И тогда она захотела умереть. По-настоящему умереть. Так захотела, как не хотела ничего за всё своё существование. И Гора услышала её желание!

..."Чёрное око" закрылось, приваленное глыбами обвала. Выплеснулся из скалы, замурованный ранее источник. Равнодушный молчаливый камень закрыл страницу этой истории, а живая болтушка-вода смыла её строки. Навсегда!..

- ...Ып... ып... ып... - услышала Люда чьи-то прерывистые вздохи и только потом поняла, что они - её собственные. Оказывается, рука занемела от ледяной воды настолько, что перехватывало дыхание. Под эти всхлипы порванная в клочья душа медленно собиралась в целое и Люда - то ли чтобы потянуть время, а может за бодрящим ключевым холодом - опустила туда и вторую руку. А потом сложила ладони ковшиком и, под напряжёнными взглядами окружающих, осторожно, стараясь не расплескать, поднесла к губам. Вода была холодная до ломоты в зубах и... сладкая. Не сахарная, как лимонад, а сладкая одной своей чистотой и свежестью. Такая вода просто не могла обманывать...

- М-можно пит-ть, - с трудом совладав с дрожью в голосе объявила Люда, поднимаясь на ноги.

Лёшка, который и так с подозрением поглядывал на окружающих, буркнул "ну, слава богу!" и тут же принялся умываться, а после с удовольствием хлебать воду из сложенных ладоней. Завхоз тоже не стал ждать, кряхтя наклонился и пару раз хлюпнул себе в лицо. Пристыженные их примером Юлька с Олежкой, едва дождавшись очереди, дружно сунулись умыться-напиться, но не выдержали торжественности момента и принялись плескаться и безобразничать. Только Петро так и остался в стороне от веселья, с некоторым страхом глядя на "мських варьятв" [прим. - "сумасшедших городских"]. Всё это время Люда тихо дрожала в сторонке, пытаясь привести в порядок чувства.

- Эй, ты чё, так замёрзла? - в который за сегодня раз обнаружился рядом Лешка. - Не заболела часом?

Она хотела ответить нечто саркастическое, но наружу вырвался только нервный смешок.

- О-о-о, гражданка... - понял тот по-своему и, обернувшись, гаркнул через плечо: - Народ, хорош дурью маяться, давайте уже возвращаться!

- Эй, молодёжь! - сразу поддержал почин Данило Петрович и решительно погнал всех к машине. - Время, время!..

Люда чисто на автопилоте двинулась за коллективом, но не успела сделать и десятка шагов, как на плечи ей легла куртка. Оказывается, Лёшка успел по дороге "раздеть" тракториста и тот щеголял теперь линялой рубашкой и смущённо-благотворительной улыбкой. Спецовка его была не самая чистая, но сразу стало уютнее.

- Спасибо... Дякую... - искренне поблагодарила она мужчин.

Лёшка на это только хмыкнул, зато застенчивый тракторист вообще потерялся от смущения:

- Йой, та то нц! [прим. - "да ничего"]

И так у него это получилось непосредственно и мило, что Люду, едва-едва начавшую отогреваться, тоже потянуло на подвиги вспомоществования.

- Петро, стйте! Я що хотла сказати... - Голова ещё звенела, и нужные слова подбирались с трудом. - Передайте свом, що воду тепер можна пити... Правда-правда! - И специально для Лёши, чтоб чего не подумал (потому что по виду он как раз и подумал), добавила: - Лёш, тут такая история... я потом расскажу, да? - договорила она и посчитала свою миссию законченной.

Но ошиблась.

- А откуда... А вдки... - почти в унисон начали водители, глянули друг на друга и замолкли.

- А-а... в смысле, откуда я это знаю? - растерялась Люда, но всё же попыталась отбрехаться: - Ну-у-у, як... сама ж пила - не вмерла!

И по выражению лиц поняла, что про "не вмерла" - она это зря...

Лёшка с подозрением нахмурился, а у тракториста явственно отобразилось философское "подождём до завтра". Люда уже начала нервничать, поминая "не злим тихим словом" свою дурость, по ошибке называемую добротой.