Рыжик (СИ)

"Ну, шоколада, так шоколада... Пускай... И останешься ты по жизни - прилябдадецкое тригравиметрище. И во дворе тебе кричать будут: "Смотрите, Гравиметрище идёт!"... А на день рождения поднимут тост: "За полный Трилямбдец!"... И даже на могиле напишут: "Вот тебе, Метрище, и бдец настал!"... А потом, будут вспоминать, как же тебя звали-то - может Траляляметрище, а может Гравибидосище или Лямбдагравище"...

"Ыф... ыфх... ы-ыфх..."

"...а может Метриля... Эй, ты чего?"

"Ыфх... Ы-ых... Ы-Ы-Ы-Ы!.."

"Э! Э!.. Ну-у-у, расплакалась!"

"Не хоцю, не хоцю быть йетим грависсем!"

"Ладно, ладно! Не хочешь, то не будешь..."

"Бу-у-удес!.. Ы-ы-ы!.."

"Ну не пла-а-ачь! Не... ну... А хочешь, я про тебя песенку спою?"

"...ы-ы-ы... Пе-есенку?" - рёв моментально утих.

"Ага! Точно про тебя. Будешь слушать?"

"Будес! Будес!"

"А плакать?"

"Не будес!"

"А безобразничать?"

"Я буду хоросая-прехоросая!"

"Ну ладно... Щас, только приготовлю всё..."

Люда вынула из-под кровати гитару, тренькнула по струнам, ощущая чужое завороженное внимание, и бодро-конспиративным шёпотом запела:

"В каждом маленьком ребёнке,

И мальчишке, и девчонке,

Есть по двести грамм взрывчатки,

А, быть может, полкило"...

"А!.. А!.." - с детской непосредственностью тут же перебила деточка.

"Ну что тебе?!"

"А со это - грамзрыссятка?.. А покилё-о-о?.. А я тозе - массифки-и-дессёнки?.. А ты?.. А как?.."

- ЩАС я тебе объясню... - пообещала Люда с НЕ-ПЕ-РЕ-ДА-ВАЕМЫМ чувством. И начала по новой:

"В каждом маленьком ребёнке,

И щеночке, и котёнке,

("Духе, глюке, домовёнке..." - ехидно добавила она и продолжила).

Есть по двести грамм какашек,

А, быть может, полкило!

Можешь и ругать, и гладить,

Всё равно он будет гадить,

А иначе он взорвётся -

Трах-бабах - и нет его!

И об этого ребёнка,

И щеночка, и котёнка,

("Духа, глюка, домовёнка... демонёнка и чертёнка...")

Спотыкаешься повсюду,

Натыкаешься везде!

Чей-то хвост в коробке ниток!

Ваза на полу разбита!

Под входную дверь налито -

Вот подарочек какой!"

"Ззз-дорава! Я - подароцек!.. А где у меня какасек?"

- Кхм... Не у тебя, у щеночка... - смущенно буркнула Люда.

"Эу-у-у-у... Хоцю какафек! Хоцю! Хоцю!"

- Я... гмм... тебе... м-м-м... - выдавила она, - потом покажу...

Не зная, что ещё сказать, Люда в замешательстве зашарила глазами по комнате - по стенам, шкафу, двери... и...

...В дверях, открыв рот на невысказанном "мама дорогая!", стояла Юлька. И это действительно было - МАМА ДОРОГАЯ!..

___

Дворами многоэтажек, нависших над парковой долиной, гулял молодой человек. Гулял не быстро, не медленно, а так - размеренной поступью, одинаково сошедшей бы и за прогулочный шаг, и за деловую походку. Он обошёл киоск, даже не глянув на обложки весьма призывного содержания, равнодушно миновал крутой джип, попиравший общественный газон, а вот цветочки у подъезда вызвали его живейший интерес.

- Какая прелесть! - не сдержал он восхищения, полюбовавшись с минуту клумбой. - Как из оранжереи. И ведь кто-то ухаживал! - обратился он к двум скамеечным бабкам, давно с подозрением за ним наблюдавшим.

На их лицах "сигнал к атаке" сменился выражением "отбоя" и они расплылись в смущённых улыбках.

- Это я сажала, - призналась одна с застенчивой гордостью.

- Не может быть! - искренне удивился молодой человек. - Это же столько сил отнимает, такая работа!.. Вам наверное кто-то из молодёжи помогал?

- Ой, эта молодёжь!.. Их разве заставишь!..

- Нет, ну действительно - так трудится, столько души вкладывать... И ведь всё - для людей, чтоб всем красиво было... Вы просто героическая женщина!

- Ой, да что вы... - совсем засмущалась та. - Конечно, работы много, но удовольствие!.. Вот посмотришь на них...

- Как я вас понимаю! - всплеснул руками молодой человек. - Я, знаете ли, торгую цветами. Кажется, пора привыкнуть... Но прихожу на работу, и душа радуется! А вот у дома, - молодой человек заметно погрустнел, - не получилось...

- Ой, чего же?.. Ах, как же?.. - сочувственно запричитали бабульки.

- Ну, знаете... - замялся молодой человек, - автомобили дымят...

- Да... Да... - поддакнули бабушки с пониманием.

- Дети, бывает, играются...

- Да... Да...

- Собаки эти...

- ЭТИ СОБАКИ! - взвились бабушки-божьи одуванчики, как зенитные ракеты по нарушителю воздушного пространства. Следующие пять минут были посвящены жестокому и бескомпромиссному геноциду всего собачьего народа, обвинённому в страшных грехах "подрывания", "подписывания", "обгаживания" и "обгавкивания" всего, что дорого цивилизованному человечеству. Причём, их хозяев предлагалось уничтожать там же, ибо "все они одинаковы". Кто с кем одинаков, не уточнялось.

Молодой человек выслушал это всё не перебивая, только сочувственно кивая головой. Наконец, репрессивный запал бабулек начал потихоньку сдавать.

- Но есть Бог на свете! - объявила одна и удовлетворённо откинулась на спинку скамейки.

Молодой человек сделал удивлённые глаза.

- Вы знаете, есть тут один - из ЭТИХ, - намекнула вторая. - Вон, машина его... И сам - хамло, и собаки его... просто ужас! На всех рычат!.. И вот, представьте, кто-то поубивал их всех...

- Всех?! - ужаснулся молодой человек. - И хозяина?!