Ржавчина. Пыль дорог

– Интересно, – луч фонаря Дэя скользит вниз, кусками выхватывая из темноты нижнюю площадку, но понять, спускаются ли ступеньки еще ниже, нельзя. – Это на какую же глубину тут закапываться решили?

Впрочем, беззаботность эта наигранная. Я прекрасно знаю, что он настороже. И ни капли не верит в то, что в убежище обнаружился еще один ярус, да еще и с таким странным входом.

Дэй делает шаг, собираясь спуститься вниз. Меня буквально парализует ужасом. Неет, я туда не полезу. И его не пущу.

– Уходи оттуда. Немедленно.

– Я должен проверить.

– Уходи. Живо!

Не знаю, что там написано у меня на лице, но Дэй подчиняется. Я почти отпихиваю его от двери, закрываю решетку и дергаю некстати заклинивший шпингалет.

Я пропустила момент, когда это появилось. Только на минуту отвела взгляд, а когда вновь взглянула вниз, оно уже было там, у нижних ступеней лестницы. Высокая фигура в белом, словно светящемся костюме биологической защиты. Мужчина? Лицо скрыто странного вида очками и громоздким респиратором. И – страх. Нет, не панический, когда бежишь не разбирая дороги, а вполне осознанный. Мне очень даже осознанно хочется выпустить в это существо пару очередей. Удерживает только привитое опытом и чужими смертями знание, что самое первое побуждение в таких ситуациях – далеко не всегда самое верное. Может, оно как раз хочет, чтобы в него выстрелили? Но, если попробует подняться, точно не выдержу.

Не пробует. Какое-то время пялится на нас глазами-линзами. И исчезает так же незаметно. Вроде чуть сместился взгляд, а оно уже шагнуло в сторону и пропало в темноте.

Я смотрю на Дэя. Вид у него… Нет, не испуганный. Точнее, не только испуганный. Еще и удивленный. Будто ему показали то, о чем он слышал, но даже поверить не мог.

Вдвоем мы молча закрываем дверь и выходим из радиорубки. Из стульев на скорую руку сооружаем что-то вроде баррикады.

И быстро уходим, оставив все как есть. Иногда объект непригоден – и никто, даже чистильщики, не в силах что-то с этим поделать. Разве что задержаться на пару минут, чтобы запереть еще и гермодверь, не бросать ее нараспашку.

Наверху ощутимо теплее. И я, наконец, решаюсь заговорить.

– А ты ведь знал, что это за штука была внизу.

– Ну, не знал, – Дэй закидывает на спину рюкзак, в который только что спрятал фонарь. – Скорее, догадывался. Есть такая легенда у чистильщиков. Белый Доктор.

– Я бы к такому на прием не пошла, – шутка далась нелегко, – где ты ее услышал?

– Кажется, на Перевале. Он был не только медиком, этот мужик. Да, он лечил людей, когда все началось. Тогда много кого лечить надо было. Но вообще занимался тем же, что и мы. Зачищал разные объекты. Наземные и подземные. Помнишь завод у реки?

– Конечно.

– Говорят, его работа. Странное было место, там люди не задерживались. Неуютное, что ли. Многие умирали непонятно от чего. Неизвестно, что Доктор сотворил, но теперь все нормально. Завод работает. Знаешь, я думаю, этот тип не просто бойцом был. Доктор – скорее всего, ученая степень. Кликуха – Док.

– А потом? – если и дальше будем двигаться в таком темпе, успеем к месту встречи засветло. Было бы неплохо…

– Понимаешь, он брался за самые безнадежные объекты, – в голосе Дэя сквозит мальчишеское восхищение, – его в рейд провожали как готового покойника. Не знаю, работал он с напарником или с группой, но в любом случае они психи были. Шесть раз он в такие безнадежные рейды уходил. Это не считая всякой мелочи. На несколько месяцев пропадал. А в седьмой ушел и не вернулся. И вроде как не потому, что погиб, просто нашел в подземелье что-то такое, что возвращаться не захотел. Кое-кто поговаривает, если с ним лицом к лицу столкнешься в подземелье, поймешь, что он там нашел. И уйдешь вместе с ним. Правда, мне интересно, к чему его просто так увидеть. Со спины вдалеке. Или как мы.

– Готова поспорить, каждый рассказчик клянется именем матери, что этот человек работал именно на его базе. И не проверишь, потому как чистильщиков за шесть лет погибло много, а имени никто не называет.

– Угадала.

А был ли он вообще? Каждая профессия нуждается в своем хранителе. Люди всегда рассказывали истории о мастерах своего дела, которые были настолько хороши для нашего мира, что после смерти, а то и при жизни уходили за грань привычной реальности – как будто эта реальность была пыльным пологом, наброшенным на каркас мироздания. Иногда такое говорили о людях, чью судьбу можно было проследить по архивным документам и воспоминаниям. Но слова рассказчика меняли их до неузнаваемости, превращая смерть в бессмертие, а жизнь – в сказку. Почему бы не появиться и у нас, чистильщиков, такому вот ходячему архетипу? А еще лет через двадцать – тридцать дети будут вызывать Белого Доктора в темных подвалах высотных домов.

Был ты или не был, чистильщик по прозвищу Док, но сейчас ты – еще одна сотворенная нами легенда. Надеюсь, ты играешь на нашей стороне. Может, открывшееся нам подземелье – район твоей зачистки.

Дэй