Ржавое золото

— Дед, дед, не тяни ты! Рассвет занимается, люди устали, и я не против завалиться спать.

— Что ж, передаю слово вам, молодой человек.

— Вовремя, ничего не скажешь! Я должен со всякой любовью разбираться?

— Вот именно. Поведайте нам, о, мой юный коллега, о Матильде и Виоле. Не забудьте упомянуть, что пылкая Матильда пыталась местами с Контанелем поменяться, дабы подкараулить де Спеле при возвращении. И Виола не прочь была бы оказаться в одном шатре с Нелем. И Контанель бы не возражал… Да только де Спеле их крепко запер.

— Дед, все-то ты знаешь! Может, и дальше о любви продолжишь? Уступаю очередь, так и быть. Загребай энергию!

— Угу, молодежь… Трудности их страшат…

— Ладно, продолжу, а то ты воспитанием моим займешься.

* * *

Прямо скажем, девочки были обижены. Отгремели грозы, отшумели ливни, настал час торжества и… На тебе, торжествуй под замком. Правда, Виола по ведьмовской привычке еще чтила в де Спеле старшего по званию и пререкаться с ним не смела, а вот Матильда усмотрела в покушении на свою свободу оскорбление. Теперь, когда де Спеле рассчитался со Старейшим, когда в награду можно просить возвращение из Срединных, когда в воображении Матильды уже звучала музыка венчальных речей… Куда он подевался, этот негодяй? Ясно куда, улизнул к своей ледышке или… на шабаш? Нет, все-таки к ледышке… Хотя, погоди, а не он ли месяц назад подмигивал толстой рябой мельничихе? Изменник! И, поди ж ты, такое заклятие наложил, не вырвешься.

Матильда в гневе взлохматила тщательно уложенные волосы и метким плевком убила ползущего по полу черного таракана. И тут заклятие исчезло. Колыхнулись и упали стены шатра, испуганно пискнула Виола, в ореоле лилового пламени возник силуэт… не человека, нет, даже не Старейшего. Что-то совершенно чуждое, страшное и… зыбкое. Оно переливалось и струилось, ежесекундно меняя очертания, мерцая искрами лилового огня, излучая волны нечеловеческой боли. Виола вдруг заплакала громко, навзрыд, как обиженный ребенок, содрогаясь от необъяснимой жалости к безвестному существу. Матильда инстинктивно притянула ее к себе, чисто материнском движением обняла за плечи и сказала тихо:

— Не надо, Рене, не пугай девочку!

Зыбкая тень расплылось, и на ее месте действительно возник де Спеле в том виде, в котором Матильда увидела его впервые: бледный, как полотно, с кинжалом, по самую рукоятку воткнутым в сердце, со зловещим пятном на рубашке.

— Вот твой контракт, Виола, — сказал он. — Бери его и уходи. Контанель ждет тебя.

Виола робко притянула дрожащую руку, взяла свиток, спрятала на груди, постояла мгновение, широко раскрытыми глазами глядя на де Спеле, потом сделала шаг. Потом побежала. Уже издали долетел ликующий смех бывшей ведьмочки.

— Вот и все. — Де Спеле зачем-то вытер лоб. — Тильда, тебе возвращается человеческая жизнь, не будешь больше Срединной.

— Господин де Спеле… Рене…

— Я ухожу, Тильда, уходит и Старейший, некому будет питать энергией. Ты станешь человеком…

— Я не хочу! — бывшее румяным лицом Матильды сравнялось по цвету с мертвенной бледностью де Спеле. — Господин мой, не покидай меня! Я за тобой… — Матильда рухнула на колени и вцепилась в сапоги «призрака».

Рене тяжело вздохнул:

— Тильда, золотце, без Старейшего я уже существовать не могу, я слишком недолго был человеком, а взять тебя с собой…

Матильда подняла она де Спеле молящие глаза.

— Нет, это совершенно исключено.

Матильда взвилась с колен подобно берберийской львице:

— Ах так! Я тебе больше не нужна! Простая честная девушка ему не нужна! Ему больше подходит ледяная баба, которая для него ограбила кассу тысячного и все свои запасы энергии выгребла, чтобы этот негодяй мог с Адом сражаться! Ты, подлый честолюбец, корыстный…

— Что-что? — переспросил де Спеле и полыхнул лиловым пламенем. Матильда испуганно смогла. — Ледяная отдала всю свою энергию?

Тильда сердито фыркнула:

— Вся Цепь трещала, когда она энергию на защиту перегоняла, у бедного Эгеньо кусок нос отвалился, Шарль усы припалил, у пирата золото в слиток сплавилось, у волшебника голова разболелась, а она все гнала и гнала, смотри! — Матильда ткнула Рене под нос обожженные ладони. — У меня аж володыри повскакивали!

Рене задумчиво побарабанил по рукоятке кинжала.

— Тильда, золотце, придется тебя наградить. Ты за кого замуж выйти хочешь?

— За короля! — брякнула Матильда и смущенно потупилась.

Рене думал недолго.