С августа по ноябрь

– Тебе не угодишь. Лето было? Было! Чего ж тебе ещё?

– Просто… грустно очень. После многоцветия с многозвучием, жары с купанием, – два-три цвета и остуда. Словно бы намёк, на то, что недолог век радости, и неизменно наступит то «после», о котором знать-то страшно, не то мечтать.

– Гляди-кось, луна…

– И чего с нею?

– Запуталась в паутине облака…

– Ведь не мухой, но жемчугом, коими любят представляться росы с дождями. И нет бы озлиться, либо встревожиться, так оно показалось луне забавно, что откинувшись на спину, принялась она раскачиваться. Тут уж и ветер, повсегда готовый к проказам, уперев одну руку в бок навроде чайной чашки, второй почал толкать качель. Долго ли станешь гадать про что стало с нею?

– С качелью али с луной?..

…Коли есть когда с кем поговорить ни о чём, неважно тогда, – ненастье ли просится в дом обсушиться, дятел ли просит ещё каши, стучит по подоконнику, будто по тарелке, – всё одно, славно.

Окна

I

– С какой радостью гляжу я на немытые оконные стёкла. Ни одна птицы не падёт бездыханной. Случись такие в моём дому при жизни бабушки, вот бы я получил от неё за это!

– Не понял, за что именно.

– Да что окна грязные!

– Ну, а птицы тут причём?

– Если окошко отмыть как следует, птицы. не разобравшись, бьются насмерть о прозрачные стёкла.

– И что, твоей бабушке было всё равно?

– В том-то и дело, что нет!

– Ты меня совершенно сбил с толку.

– Бабушка сперва отмывала стёкла с мелом, а после вешала чистые занавески. Они вздымались на сквозняке, будто паруса, и отпугивали птиц.