С чистого листа 2

Это было в прошлом году, и Чарли становился способнее, пока взрослел. Хотя судить еще было слишком рано. Все-таки, в конце концов, он мог стать ученым, или осознать для себя, что девочек обкатывать интереснее, чем мотоцикл. Нам оставалось только ждать.

Исполнения для оценки – (“Discharge to assess” или сокращённо “ D2A”↩

Глава 117. Смена караула.

Ньют объявил о «Контракте с Америкой» в начале сентября. К тому времени почти весь Вашингтон знал, что мы что-то затеяли, но широту и глубину плана не знал никто. Демократы не были идиотами. У них были свои шпионы, также как и у нас самих. Они знали, что мы замышляем нечто крупное и дерзкое, и они знали, что мы писали законопроекты, хоть им и не перепали распечатанные копии в руки.

И все же это был год выборов, и они работали чуть ли ни в режиме выживания. Настроения в стране менялись, и маятник качался от либеральной стороны в консервативную. Хоть старожилы и возмущались, мол, ничего не меняется, все остальные бешено метались из стороны в сторону, часто пытаясь представлять себя консерваторами, отчего добрая половина Республиканцев от души посмеялась.

Джон Бейнер и я активно давили на Ньюта Гингрича, чтобы сделать «Контракт» настолько показушным и публичным, насколько это вообще возможно. Мы хотели, чтобы это было на слуху у всех на протяжении следующих восьми недель, между настоящим днем и днем выборов. Каждую неделю бы состоялось какое-нибудь крупное мероприятие. Мы начали с пресс-конференций и объявлений, но на третьей недели сентября мы уже провели массовое «подписание Контракта» на ступеньках Капитолия. Мы подхватили всех Республиканских кандидатов, которые боролись против действующих Демократов, и они тоже подписались. Мы давали клятвы с обещаниями, пожимали друг другу мизинцы, обменивались тайными паролями и в общем делали почти все, что только могли, чтобы привязать себя к «Контракту». Я даже не знал, что мне это напоминало больше – вступление в студенческое братство или подписание статей пиратства на пиратском судне.

Мы все еще держали определенные проекты в тайне, хоть уже и говорили о них общими понятиями. Детали были бы использованы против нас, поскольку всем не угодишь. В то же время наши особо умные соперники бы пообещали контр-план, который бы перекрыл все, что мы пытались сделать. Без тонкостей же они могли только предполагать и визжать об обещаниях Республиканцев, и о том, как мы пытаемся захватить главное судно страны (Я действительно пару раз слышал эту фразу!)

Мы также начали мелькать на различных субботних утренних ток-шоу. Ньют мог быть на ABC, пока Джон выступал на CBS, а Рик на NBC. На следующей неделе это могли быть следующие трое из нас. Между Бандой Восьмерых и Ньютом мы могли меняться каналами для выступления без риска. Демократы громко брюзжали слюной, но это была игра в горячую картошку, и играли они в нее не очень.

Когда начало приближаться восьмое ноября, мы только продолжали наращивать давление. Я подтолкнул Гингрича подключить к делу Сенат. Изначально «Контракт с Америкой» был исключительно делом Палаты. У Ньюта было эго больше его собственной задницы, и он очень хотел оставить все это только в Палате. Я же настаивал на участии Сената. Нам бы не повредило подключить всех сенаторов, которых мы заинтересовали в продвижении версий наших десяти законов для Сената. Ньют мог бы остаться во главе, но когда (не «если» – я всегда делал упор на позитив) мы получим контроль и он станет спикером, у него были бы всевозможные полезные рычаги, которые бы он смог нажимать, особенно, если он заручится поддержкой Боба Доула и Алана Симпсона, сенатских лидера и организатора меньшинства. Ньют мог быть сварливым, как сам черт, и горделивым, как павлин, но он был умным. Ему могло не нравиться то, к чему я его склоняю, но он мог видеть выгоду от этого.

— Карл, иногда ты можешь быть тем еще мудилой! — однажды сказал он мне, когда я убеждал его хорошо ладить с Сенатом. — Ты проклятый напористый ублюдок!

Я только улыбнулся:

— Это только мои лучшие качества, Ньют. Иди у жены моей спроси. Она тебе столько дерьма обо мне расскажет!

Он только с отвращением покачал головой и сделал то, о чем я его тогда просил. Мне получалось убедить его лишь в половине разговоров, но вокруг нас были люди, которые сказали мне, что я справлялся с этим куда лучше многих.

Дома же в Девятом округе Мэриленда Кэтрин Хартвик продолжала свое сверкающее самоуничтожение, раздражая рабочие объединения штата, о которых я никогда даже не говорил. У меня же была довольно ванильная кампания – я такой расчудесный, вот смотрите, что я уже для вас сделал, давайте я пожму вам руку и поцелую вашего ребенка. У меня не было нужды уходить в негатив, а она проводила все свое время, пытаясь объяснить, что она на самом деле имела ввиду.