С чистого листа 2

В вечер выборов мы все делали как обычно. Приехали родители Мэрилин и остались с детьми, хоть они и привезли их потом в штаб кампании, где мы им все показали. Чарли уже было тринадцать, а девочкам по десять лет, и они вели себя прилично, разве что немного не понимали какие-то вещи. Я представил родителей Мэрилин Джону Штайнеру и остальным с оговоркой:

— Не выдавайте им никаких секретов кампании; на самом деле они – Демократы!

Поскольку никаких секретов у нас не было, Мэрилин просто расхохоталась, а Хэрриет отчитала меня. Большой Боб начал спорить с Джоном о политике, так что мы просто оставили его там, пока мы с женой фыркали и смеялись.

Спустя какое-то время Большой Боб и Хэрриет забрали детей домой. Никто из нас не удивился, когда WBAL объявили конец предвыборной гонки еще на первом перерыве на рекламу, где я обошел Кэтрин Хартвик как заезженного мула. После аплодисментов и вскриков все снова успокоилось. Все хотели увидеть оставшиеся переизбрания.

Я снова пользовался услугами Джона Томаса, человека Брюстера, в качестве моего руководителя кампании, и мы с ним вытащили одну белую доску в главный зал, когда начали происходить переизбрания. Мы начали выборы с составом Палаты в сто семьдесят семь Республиканских конгрессменов, двести пятьдесят шесть демократов и одного независимого. (Одно место было свободным, его предыдущий владелец умер за два дня до выборов). В Сенате было сорок семь Республиканцев и пятьдесят три Демократа. Когда начали проходить переизбрания, Джон Томас начал звонить в главный штаб Национального Республиканского Комитета, и прогнозировать и другие избрания. Мы начали стирать и снова записывать цифры, пока проходило избрание в 104-й Конгресс.

В девять часов было уже очевидно, что мы наблюдаем нечто масштабное и историческое. В смысле, даже я знал, что мы готовились к изменениям, но это казалось феноменальным и мне самому. Пока мы записывали цифры на доску, периодически слышались восторженные крики, но пока вечер продолжался, телеканалы начали прерываться на огромные, мать его, новости! Джон Томас был на телефоне, потом он похлопал меня по плечу и ошарашенно взглянул на меня.

— Рости выбыл! — сказал он мне прежде, чем это объявили по телевидению.

Дэн Ростенковски не смог переизбраться, что меня почему-то не удивило, учитывая, что он связан с почтовым скандалом. Затем все стало просто безумием – Том Фоули из Вашингтона, спикер Палаты, тоже не смог переизбраться! Говорят, ничего подобного не происходило с самой Реконструкции!

Том Брокау и Дэн Ратер оба казались шокированными тем, что происходит, и они использовали слова вроде «исторически», «небывалый», «перелом» и подобные. Я просто сидел там в большом зале, слушая все это, на моих коленях боком сидела Мэрилин, пока Джон Томас с остальными продолжал менять цифры на доске. Люди подходили и поздравляли меня, и спрашивали, как это изменит все в Вашингтоне. Я просто бормотал что-то в ответ, говорил с парой репортеров, произнося какие-то шаблонные фразочки. К концу вечера Республиканцы взяли власть над обеими палатами.

Когда мы отправились домой, было уже больше полуночи, а конечные результаты еще не были точны. Какие-то гонки еще было слишком рано закрывать, но даже так мы уже с огромным счетом победили. Я сделал все необходимые звонки и дал все интервью в среду и затем утром в четверг мы поцеловали семью на прощание и улетели в Хугомонт до конца недели. Что любопытно, нас с Мэрилин попросили присоединиться к небольшому приему в Доме Правительства, пока мы были там. Мы познакомились с премьер-министром Хьюбертом Ингрэмом, который сменил Линдена Пиндлинга пару лет назад. Мы с Мэрилин приехали, поужинали и выпили, немного поговорили о выборах, и затем ненадолго поехали на Райский Остров. Мы прилетели домой в воскресенье после того, как пару дней позагорали и похлебали рома.

Когда мы вернулись домой, были известны уже окончательные результаты выборов. Мы набрали еще шестьдесят мест в Палате, и поднялись до количества в двести тридцать восемь Республиканцев! У Демократов же было сто девяносто шесть мест (плюс Берни Сандерс в качестве Независимого), и казалось, будто в Капитолии взорвалась бомба. Люди бродили по залам Капитолия с ошарашенным выражением лица. Почти то же было и в Сенате. Мы начали в количестве в сорок семь Республиканцев и получили еще десять мест, итого пятьдесят семь. Демократы же сократились до цифры в сорок три, и если мы убедим всего троих сотрудничать с нами, то мы могли давить большинством, когда бы нам ни вздумалось.

Персонал в моем офисе буквально ликовал! Во-первых, Ньют передал им, что если я захочу, то мы можем найти новый дом в здании Рэйберн. Я зайти не успел, как сотрудники начали бомбардировать меня вопросами. Я быстро взял тайм-аут, и взглянул на Марти, который мне широко ухмылялся:

— Это все правда?

Он кивнул:

— Я получил весточку из офиса Ньюта, пока тебя не было. Я также сверился с административным комитетом Палаты. Ньют говорил и с ними тоже. У нас намечается очень хорошее местечко на третьем этаже Рэйберна.