С чистого листа главы 100-165

Когда я очнулся, у меня было это типичное ощущение больничной палаты. Было светло и ярко, и краем глаза я мог видеть окно. Я попытался немного повернуть голову, и я немного застонал. Потом я услышал какой-то шорох, и продолжил поворачивать голову и увидел довольно милое зрелище. Рядом с моей кроватью в дешевеньком кресле сидела Мэрилин, которая не спала, но сидела и потирала глаза. Она увидела меня и улыбнулась.

– Нам пора прекратить вот так встречаться!

Я с улыбкой рассмеялся, хоть это и было болезненно, и я сказал:

– О, не начинай шутить. Где я?

– Ты в Шони, штат Оклахома, в больнице. Как себя ощущаешь? – и Мэрилин поднялась и подошла ко мне, – Ох, Господи, почему ты продолжаешь меня так пугать?!

Она наклонилась и чмокнула меня. Я слегка застонал.

– Даже это было больно! – улыбаясь, сказал я. – Как девочки?

– Они в порядке. Они остались в Спрингборо, заботятся о детишках, которых ты спас.

– А? – о чем это она? – Что происходит? Кстати, как ты сюда попала?

– Что, у тебя амнезия или что-то такое?

Я бросил на нее полный недоумения взгляд:

– Нет. Последнее, что я помню – меня вытащили из погреба, и я говорил с парнем из неотложки и с девочками. Затем он воткнул в меня иголку и вот я здесь. Что произошло? Какой сейчас день?

– Сегодня пятница. Только день прошел. Ты стал национальной новостью, Карл!

– А?

– Несколько репортеров ухитрились вещать через спутник, пока ты был в том погребе. Они в прямом эфире показали, как ты спасал Торквистов. Они даже влезли между полуденными сериалами и Опрой. Я видела, как тебя достают из того дома! – сказала она мне.

– Кто такие Торквисты? Это их фамилия? Мы особо друг другу не представлялись.

– Не шучу. Это их фамилия. Андреа позвонила мне, когда тебя вытащили из того дома, всего окровавленного, и она сказала мне, что Гольфстрим уже на заправке и чтобы я тащила свою задницу сюда. Я прилетела прошлой ночью, пока ты был в операционной.

– Аа! Они в порядке? В смысле, Торквисты. И почему девочки там? И можно мне воды?

Мэрилин улыбнулась мне:

– Конечно, герой, – она налила воды в стакан и поднесла его с соломинкой к моим губам. Я высосал всё досуха. – Да, все в порядке, все, кроме тебя самого. И миссис Торквист. Она сейчас в интенсивной терапии, и прошлой ночью родила ребенка.

– О, Господи! – это было все, что мне нужно! – Итак, что с Холли и Молли?

– Ты не помнишь? Последнее, что ты им сказал, прежде чем тебя загрузили в машину скорой? Ты приказал им позаботиться о детях. Они сказали, что ты продолжал это повторять, это и еще что-то насчет щенка. Ты взял нового щенка, Карл? – ухмыляясь, спросила она.

Ко мне начали возвращаться те события, то идиотское обещание маленьким детям в погребе, и та сцена около машины скорой. Я застонал и снова пробубнил:

– О, Боже!

Я взглянул на Мэрилин:

– Я это сделал? – она ухмыльнулась и кивнула. – О, Господи! Так девочки все еще там? Почему?

– Они сказали что-то о том, что ты отдавал им последние, посмертные указания. Молли была очень мелодраматична, описывая все это. С ними все в порядке. Сестра миссис Торквист живет поблизости, и она приютила детей, собак и близняшек у себя. Прошлым вечером я там побывала после того, как у тебя началась операция, но они настояли, чтобы остаться там.

– Где их отец?

– Он дальнобойщик. Его отследили в Калифорнии. Я отправила за ним самолет. К полудню он будет здесь.

– Тебе лучше бы им позвонить и сообщить, что я все-таки выкарабкался. Боже правый! Мои посмертные указания?! Ты же шутишь, да? – и я закатил глаза. – Итак, ты прилетела сюда из дома, повидалась со мной, поехала в Спрингборо, повидалась с девочками и потом вернулась обратно? Тебе поспать вообще удалось? Ты что, Суперженщина?

– Способна обскакать высоких мужей в один прыжок!

Мэрилин открыла свою сумочку, достала оттуда сотовый телефон, и в палату вошла медсестра:

– Господин конгрессмен! Вы очнулись!

Я кивнул, что было болезненно, и спросил:

– Что со мной случилось? – насколько я сам мог понять, большая часть моей левой руки была перебинтована, и я чувствовал боль и какую-то зажатость в груди, и что-то на левой стороне моей головы ощущалось как перевязка.

– Я позову доктора! – и она умчалась из палаты.

Я взглянул на свою жену, которая говорила по телефону.

– …он в порядке. Он уже очнулся и гоняет медсестер по палате. Вот, можете с ним поговорить, – и она протянула мне трубку. – Это твои дочери!

Это никогда не бывает хорошим знаком. Я взял трубку и приложил к уху, и все это вызвало боль.

– Кто это?

– ПАПА! – закричала Холли. Затем я услышал, как она кричит кому-то на фоне: – ЭТО ПАПА!

– Привет, я в порядке. А теперь вы обе освобождаетесь от обязанности! Дайте этим бедным людям отдохнуть, и сегодня позже увидимся, – внезапно на меня навалилась усталость, и Мэрилин взяла трубку обратно.

Она улыбнулась мне и сказала в трубку:

– А теперь вы обе угомонитесь? Я приеду где-то к обеду и спасу людей, у которых вы остались, – даже со своего места я услышал из трубки.

– Это не смешно!

Моя жена повесила трубку и повернулась обратно ко мне:

– Сколько, говоришь, тебе было, когда твои родители выставили тебя из дома?