С чистого листа главы 100-165

– У нас есть еще пара недель до того, как они будут в том возрасте.

– Тебе лучше?

– Воды, пожалуйста.

Мэрилин налила мне еще воды, и тогда вернулась медсестра с другой женщиной примерно того же возраста, но с более серьезным выражением лица. Она улыбнулась, увидев, что я уже пришел в себя.

– Конгрессмен Бакмэн, я доктор Элизабет Шустер. Как вы себя чувствуете?

Я слегка улыбнулся ей:

– Я думал, что это вы мне должны сказать, док. Что со мной произошло?

Она взглянула на Мэрилин.

– Он всегда такой? – улыбаясь, спросила она.

– Нет, обычно он намного, намного хуже.

Я пожал плечами, но это отдалось болью.

– А что насчет того, что у меня все болит?

– Этого стоит ожидать, но это пройдет. Ладно, вот что с вами произошло. Когда здание обрушилось, что-то зазубренное, вероятно, деревянная балка, ударилось о вашу голову с левой стороны, и затем продолжило опускаться вниз, и оказалось в вашей левой грудной мышце, и… – она прервалась, когда увидела, что я не понимал, что она говорит. – Она прошла здесь и здесь… – объяснила она, показав пару точек на своей груди. – …и также вошла в ваше левое предплечье, – для понимания она похлопала свою руку. – Пока все это происходило, у вас также треснула пара ребер с левой стороны. Хотя они не сломаны. Вы также потеряли много крови. Так что, когда вас привезли – мы закачали в вас немного крови, удалили щепки и осколки, затем сшили вас обратно и закрепили ребра.

– А теперь что?

Она пожала плечами и улыбнулась.

– А теперь просто поправляйтесь. Мы держим вас на сильных антибиотиках и на обезболивающих. Вы пробудете здесь пару дней, и потом мы сможем отпустить вас домой. Еще пару дней побудете в бинтах, но вы в отличном состоянии. Через три месяца у вас останется только парочка шрамов на память, – она сказала это так, будто бы закончила, но она не уходила, и казалось, будто хочет задать вопрос.

В обстановку вмешался зазвонивший сотовый телефон Мэрилин. Ее глаза широко раскрылись, когда она увидела появившееся имя на маленьком экране. Она раскрыла телефон и сказала:

– Губернатор?

После пары минут разговора она передала мне трубку:

– Это губернатор Буш.

Я не был удивлен.

– Карл, как ты себя чувствуешь? Я слышал, что ты уже прошел операцию и очнулся.

– Со мной все хорошо, губернатор. Приятно, что вы позвонили. Спасибо.

– Слушай, я прилечу позже. Я сейчас в Денвере на благотворительной акции. Мы можем поговорить и набросить парочку планов, сделать пресс-конференцию, или что-нибудь в таком духе.

– Конечно, сэр. С нетерпением жду.

– Ну, поправляйся! Черт знает, что ты учудил, хочу, чтобы ты это знал. Черт знает что!

– Спасибо, – телефон щелкнул и я закрыл его обратно. Мэрилин взяла его назад. Я посмотрел на остальных. – Приедет Джордж Буш. Мы проведем пресс-конференцию.

– Об этом я и хотела поговорить с вами, господин конгрессмен. Снаружи больницы разместились репортеры, которые пытаются попасть внутрь. Губернатор, в смысле губернатор Оклахомы, приказал соблюдать порядок! Все хотят увидеть вас и поговорить с докторами и всеми остальными! Это просто сумасшествие какое-то! – сказала доктор Шустер.

– И теперь и Джордж Буш приедет? – добавила Мэрилин. – Что он пытается сделать?

Я улыбнулся своей жене. Порой она была такой наивной.

– Он собирается купаться в лучах отраженной от меня славы, или что-то вроде того. Основы политики, дорогуша. Все хорошее происходит, потому что Джордж Буш хороший и мудрый; все плохое же случается оттого, что Эл Гор злой и подлый. Тебе бы стоило это знать. К тому времени, как Джордж со всем этим разберется, Спрингборо переименуется в Бушвилль, поскольку он был достаточно мудр, чтобы послать меня спасти этот город от торнадо, виной которому Эл Гор.

– Когда я выходила за тебя замуж, ты не был таким циничным, – сказала она мне.

– Я просто хорошо это скрывал, – и я повернулся к доктору. – Ладно, как насчет того, чтобы мы с вами и с руководителем больницы по связям написали пресс-релиз. Так завтра мы сможем провести пресс-конференцию.

– Я спрошу у него. Вернусь где-то к обеду.

– Мне нужно найти твоих дочерей. Что мне сказать, когда репортеры начнут меня расспрашивать в приемной? – спросила Мэрилин.

– Просто скажи, что я в сознании и чувствую себя намного лучше, и что скоро меня выпишут.

– О, и кстати, я поговорила с Таскером и Тессой, и еще с Марти и с твоей сестрой, пока ты был в отключке, но тебе тоже стоит позвонить им, – Мэрилин чмокнула меня, и потом я закрыл глаза и заснул.

Я проснулся около полудня, когда Мэрилин уже вернулась с нашими дочерьми, которые несли большую картонную коробку. Они с довольными взвизгиваниями вошли, поставили коробку у края кровати, где та начала шевелиться. Я взглянул на их мать.

– Только не говорите мне, что это…

– О, да, это оно самое! – и она откинула крышку, и оттуда высунулась гигантская темная лохматая голова.

Девочки вытащили собаку из коробки и положили мне на грудь.

– Мы назвали ее Шторми! – объявила Холли.

– Да, в честь шторма, – добавила ее сестра.

Я сдержался, чтобы не сострить, и просто предупредил:

– Если эта штука меня описает…