С чистого листа главы 100-165

От всего этого у меня было очень неприятное послевкусие. Я был единственным человеком, который действительно знал, что тогда сделал, и который знал, что лживый болван Фэйрфакс был абсолютно прав. Себе я врать не мог. Я хладнокровно убил тех четверых перевозчиков наркотиков. Тогда я знал, что делаю, и знал о последствиях, которые могут быть, если бы я не смог этого сделать, и я знал о возможных последствиях, если бы я попался. Тогда казалось, будто бы я от этого отделался. Я доставил парней домой, и мы не вляпались в пограничный инцидент с сандинистами, но теперь экс-сандинисты требовали мою голову, и мы в любом случае попали в международный скандал с ними. До этого я мог от этого спрятаться, но теперь последствия возвратились, чтобы преследовать меня.

Хуже того – что происходило со мной самим? Что было хуже – что я убил тех людей тогда, или то, что я теперь использовал их смерть, чтобы занять место в политике? Каким же психопатом я стал?

Глава 134. Сторожевой пёс

На тот момент план был таков, что я возвращаюсь к своему обычному графику поездок и выступлений, но на какое-то время ограничусь зонами, в которых большая часть – Республиканцы, чтобы меня не допытывали на этот счет. Мэтт Скалли переписывал стандартную предвыборную речь, и ездил со мной, чтобы сразу ее редактировать, когда будет поступать новая информация. Мы собирались вызвать мощную волну возмущения своей речью, где я нападаю на Билла Клинтона при каждом удобном случае. Плевать на Джона Керри; проклинать Билла Клинтона; а Эл Гор – как Клинтон-младший. Давить на эти три пункта. Мы вылетели утром с остановками в Бойсе и Хелене.

Я добрался до своего офиса в Капитолии и незадолго до ужина позвонил Мэрилин, чтобы поделиться последними новостями. Я сказал ей, что переночую в Вашингтоне, и затем полечу на запад страны. После этого я несколько часов проработал на телефоне, звоня председателям различных комитетов, чтобы дать им понять, что я еще не умер, и вообще даже наоборот, подавал удивительные признаки жизни. А потом я отправился домой. Я заказал пиццу и решил выпить пару бутылок пива на ужин. Это был очень длинный день. А затем все стало немного странным. Зазвонил мой сотовый телефон, и когда я ответил на вызов – это оказался армейский полковник.

– Конгрессмен Бакмэн?

– Да.

– Я полковник Эндрю МакФаггин из отдела кадров.

Я почувствовал, как у меня сдвинулись брови на это.

– Кого?

– Полковник Эндрю…

– Это я уже понял, полковник. Чьего именно отдела кадров?

– Генерала Шинсеки, сэр. Армейского отдела кадров, – объяснил он.

– Не Шелтона? – Хью Шелтон был генерал-полковником и председателем Объединенных Штабов, самых главных лидеров армии, флота, воздушных сил и морской пехоты. А Эрик Шинсеки тогда был армейским начальником по кадрам, и одним из этих лидеров.

– Нет, сэр, не генерала Шелтона.

– Чем я могу вам помочь, полковник?

– Сэр, я могу к вам приехать?

Что вообще происходило?

– Знаете, где я живу? Приезжайте. У меня тут пиво и пицца. Поторопитесь, и может, еще не остынет. В смысле, пицца, а не пиво.

– Благодарю вас, сэр. Я буду через пару минут, – и полковник повесил трубку, оставив меня в размышлениях о том, чего от меня мог хотеть начальник по кадрам.

За всю свою жизнь я немногое мог вспомнить о Шинсеки. Наверняка я встречался с ним на какой-нибудь коктейльной вечеринке или где-нибудь еще, но если мы с ним и общались

я не мог этого вспомнить. Шелтона же я помнил больше как политика, нежели как генерала, но, предполагаю, что это необходимо на таком уровне. Наверняка то же относилось и к Шинсеки.

Через десять минут раздался стук в дверь, и офицер в парадной форме зашел на кухню.

– Конгрессмен Бакмэн?

Я поднялся и пожал ему руку:

– Добро пожаловать, полковник.

Прежде, чем он успел начать, я повернулся к полке, достал оттуда тарелку и подтолкнул ее по столу к нему. Затем я достал еще одну бутылку из холодильника.

– Вот, поешьте чего-нибудь. Я никогда это сам не доем, а утром я улетаю. Можете помочь.

– Ээ, благодарю вас, сэр, – не думаю, что полковник ожидал пиццы и пива, но он положил кусочек на свою тарелку и открыл бутылку.

Я указал ему на барный стул.

– Что я могу для вас сделать, полковник?

Он проглотил то, что жевал, и сказал:

– Господин конгрессмен, я здесь по поручению генерала Шинсеки. Он попросил меня передать вам кое-какую информацию, и также поручил попросить вас завтра утром прибыть в Пентагон.

– Ну, я весь внимание, полковник, но завтра рано утром у меня вылет в Бойс. У меня в планах тур кампании, – сказал ему я.

– Сэр, генерал надеялся, что вы сможете сдвинуть ваш график.

– Лучше бы вам объяснить это, полковник, – ответил я.

Он набрал воздуха в легкие.