С чистого листа главы 100-165

– Следующий! – я достал еще один бланк и подтолкнул его по столу к Полу Вулфовицу, который сидел напротив. Он только вытаращился на меня. – Пол, за последние шесть месяцев я вместе с другими экспертами твердил об опасности терроризма, а ты все говорил о том, что нам не угрожает никакой опасности, и какой настоящей проблемой был Ирак! Ты уволил экспертов, которые тебе не нравились, но не смог уволить меня. И даже сегодня ты все еще пытаешься протолкнуть мысль о том, что причиной всего этого был Ирак. Простите! Не куплюсь! Процедуру ты уже знаешь. Подписывай и ставь дату!

– Да будь ты проклят! Ты не можешь так поступить! Президент Буш тебя выставит! – крикнул Чейни.

Я повернул голову налево, где сидел Дик.

– Дик, мы это уже проходили, помнишь? Я могу так поступить, и я только что так поступил. Если мы найдем президента, он может нанять обратно всех тех, кого захочет. А пока что побудем без них.

Вулфовиц взглянул на своего покровителя, и либо не понял, что Чейни отступил, либо ему было плевать.

– Иди к черту, Бакмэн! Ты не президент! Я это дерьмо терпеть не обязан!

По всему столу прошлись удивленные вздохи. Я не особо ожидал такой реакции, но я точно знал, что с этим делать. Я взглянул на одного из агентов Секретной Службы и сказал:

– Нам сюда нужен отряд, и прямо сейчас, если соблаговолите.

– Есть, сэр! – он начал говорить в свой микрофон и встал позади Вулфовица.

– Какого черта ты творишь, Бакмэн?! – закричал Вулфовиц.

Я потянулся и забрал бланк обратно. Я написал на нем: "Пол Вулфовиц прекращает работу на государственной службе Соединенных Штатов Америки, вступает в силу незамедлительно. Карл Бакмэн, действующий президент, двенадцатое сентября 2001-го года".

К тому времени, как я закончил писать, за уже бывшим главой ЦРУ стояли еще агенты. Я поднял на них глаза и сказал:

– Мистер Вулфовиц более не сотрудник Центрального Разведывательного Управления или какого-либо еще в этом правительстве. После того, как проводите его из кабинета, обыскать его и забрать все пропуска и остальные предметы, не являющимися его собственностью. После этого доставить его прямиком домой. И я хочу, чтобы двое из вас поехали в Лэнгли и сообщили охране на пропускном пункте, что мистер Вулфовиц более не их сотрудник и больше ему не разрешается появляться на территории. Если возникнут какие-либо вопросы – могут позвонить в Белый Дом. Это понятно?

– Чтоб ты провалился! – выкрикнул Вулфовиц, который пытался подняться.

Пока он это делал, его за плечи схватили двое агентов, по одному с каждой стороны, и удержали его на месте. Я указал на дверь, и его вывели. Кто-то из сидящих в кабинете сидел ошеломленный, но я заметил, что Колин Пауэлла слегка улыбался, да и Пол О'Нил не выглядел недовольным.

Одним из шокированных был заместитель Вулфовица. Я указал на него и жестом велел занять уже освободившееся место. Он сел, и я строго взглянул на новичка.

– Завтра утром я лечу в Нью-Йорк. Я ожидаю, что смогу со спокойным лицом сказать людям, что мы усердно работаем над выяснением того, кто с нами такое сотворил, чтобы мы могли ответить. И я ожидаю правдивой и непредвзятой информации от вас. Если вы умны, то вы подключите кого-нибудь из старших и опытных, чтобы помочь остальным двоим все выяснить. И они станут Тремя Друзьями. Если нужно вскрыть архивы – сделайте это. Вы меня поняли, или мне нужно повторить процедуру, которую вы уже наблюдали?

– Я понял, сэр.

Я достал четвертый бланк, посмотрел на него с секунду, и затем убрал обратно в свою папку. Я почувствовал, как многие облегчились; уже было достаточно драмы. Я наполовину повернулся в сторону Чейни, но затем продолжал поворачивать голову в сторону сидящего за ним Скутера Либби.

– Скутер, я очень серьезно об этом задумывался, но я даю тебе кредит доверия. Но если ты еще хотя бы раз кому-нибудь скажешь, что я не настоящий президент, что меня здесь долго не продержат и что мне нельзя предоставлять засекреченную информацию, я повешу тебя сушиться на полуденном солнышке! А пока тебе следует уже начать выполнять свою чертову работу, а не бегать кругами, пытаясь надуть систему и подделывать данные вместе с ЦРУ!

Казалось, что Чейни готов взорваться, но он промолчал. Если бы он хоть что-нибудь сказал, я был готов достать бланк и вручить ему, но он сдерживал себя. Остаток собрания мы посвятили тому, что нам нужно было делать с безопасностью в будущем. Я также озвучил план своего ближайшего графика, включая и совместную встречу с лидерами Конгресса и всем составом кабинета министров в пятницу утром.

Когда где-то к полудню мы закончили, я позвонил Норму Минету и частично извинился за увольнение его подчиненного администратора управления гражданской авиации, и попросил его позвонить и предоставить всю возможную помощь для того, чтобы снова можно было пускать самолеты и летать. Затем я вызвал Ари Флейшера, и ввел его в курс всех изменений в моем штате и графике. Ему тоже придется начать отрабатывать свою зарплату! Я поручил ему разобраться с пресс-конференцией.