С чистого листа главы 100-165

Комментарии Уилла в дали делу толчок, но не совсем в нужном направлении. Майкл Петрелли подключил юриста, а именно одну из тех акул, которых называют адвокатами-стервятниками. Мне сообщили о неком Анджело ДеСантосе, человеке, чьи объявления висели почти рядом с каждым полицейским участком и тюремными корпусами, и другими опасными перекрестками, которые он только мог найти. Может быть, Майкл и был идиотом, но у Анджело был отличный нюх на наживу. Майкл уже продал свою историю "Еnquirеr", довольно дёшево, чтобы покрыть расходы на собственное содержание. Анджело же собирался поднять планку намного выше, и отправиться прямиком за мной. Согласно планируемому к изданию списку четырехсот богатейших людей в журнале "Форбс", я был десятым по счету с состоянием чуть меньше, чем четырнадцать миллиардов сто миллионов долларов. К концу недели Анджело ДеСантос подал иск на половину моего состояния, то есть на семь миллиардов, вкупе с деньгами на поддержку ребенка на протяжении тридцати лет со всеми пенями и другими расходами, что в сумме составило ещё один миллиард. Как по-итальянски будет "нахальство"?

Дальше стало только лучше. Петрелли пообещал "Еnquirеr", что он разрешит им выпустить дневники Джены в печать. ДеСантос прочёл их и забраковал всю эту сделку. Он собирался выпустить дневники в виде мемуаров – "Тайны любовницы Президента", или как там было. Должно быть, Джена была очень впечатлена, что не очень сложно было сделать с девушкой-подростком. Ее дневники были весьма откровенны, намного откровеннее того, что можно было напечатать в газете, хотя в качестве анонсов были опубликованы некоторые отредактированные отрывки. Было выпущено достаточно, чтобы я всерьез задумался, что это могло оказаться правдой.

Брюстер МакРайли и Эд Гиллеспи были вне себя из-за этого. Наш аккуратно составленный образ тех, кто знал, что делает, медленно рассыпался. Старшие работники кампании подумали, что это было самым невероятным "политическим сюрпризом", но никто не стал бы убивать женщину средних лет в Квинсе в июне, чтобы сорвать мне переизбрание. Нет, Майкл Петрелли этот жадный ублюдок, ухитрился сделать все сам. Джон Керри держал рот на замке и выглядел по-президентски с этим своим печальным и угрюмым выражением. Вместо этого он позволил своему назначенному шуту Джону Эдвардсу отпускать всевозможные остроты на этот счёт до тех пор, пока я не позвонил Керри и не напомнил ему об услуге, которую я оказал ему с "ветеранами катеров". После этого он заткнул Эдвардса.

Во вторник двадцать восьмого числа у нас состоялись дебаты в Хьюстоне, том же самом городе, где Джордж Буш объявил всей стране о том, что я стал его кандидатом на пост вице-президента. Это был город убежденных Республиканцев, и меня тепло там встретили. И все же над всем нависала тень "Бэбигейта". Во время дебатов на этот счёт не задавалось никаких вопросов, и Джон Керри ни словом не обмолвился об этом. Джон Эдвардс же, чертов распутник, собрал команду составителей шуток, которой бы гордился сам Мэл Брукс, и снова высказывал остроты в мой адрес, когда ему выпадала возможность. Лучшее, что мы могли ему ответить – это то, что такое поведение не подобало вице-президенту, только если он не избирался в братство пьянчуг. Джон МакКейн пообещал дать ему хорошую взбучку.

Мое выступление на дебатах было не слишком оригинальным, как мне самом показалось. Половину всего времени мы обсуждали внутреннюю политику, а вторую половину – внешнюю. Никто из нас на самом деле никого не победил. Несмотря на это, поскольку это были мои самые первые дебаты, и ожидания насчёт меня были невероятно низкими, тот факт, что я вышел, не потеряв свои брюки, пошел мне в плюс. Комментаторы объявили ничью, и поздравили меня с хорошим выступлением, несмотря на личные проблемы. Ну и ну!

Весь этот маразм продолжался весь октябрь. Анджело ДеСантос настроил против меня весь Нью-Йорк. Он подал заявление на запрет Секретной Службе преследовать его клиента, что было просто безумием, поскольку Секретная Служба с ним даже не говорила. Затем он подал на меня иск по установлению отцовства, подал иски против Мэрилин и детей, чтобы я не мог переписать свое имущество на них, запрос на залог моего дома в Хирфорде и моего самолёта, зачем-то подал иск и против Сьюзи и ее семьи, и вдогонку подал ещё полдюжины различных исков против меня за притеснения и нарушения гражданских прав. Я бы спустил свое состояние только на судебные разбирательства.