С чистого листа, главы 166-174, Эпилог

— То есть я могла бы сказать ему, что просто должна там присутствовать, но никогда бы не сказала, что за этим стоит, может я бы и смогла воспользоваться случаем, и он никогда не узнал, что происходит на самом деле, но я не стала. Я всё отменила и провела выходные с Чарли и ни разу об этом не пожалела. Мой агент был в бешенстве, но я не хотела лгать Чарли.

Она казалась немного виноватой, признаваясь в том, что происходило в Голливуде, и в том, что это подразумевало её участие. Я просто пожал ей руку:

— Меган, я последний, кто будет судить. Чарли не святой, и я до встречи с Мэрилин не был святым. И если бы я оценивал добродетели, то поставил бы верность гораздо выше целомудрия. Неважно, что вы делали до того, как встретили друг друга, если после этого ты можешь высоко держать голову, мы с Мэрилин будем только рады.

Кажется, после этого она почувствовала облегчение. Мэрилин дремала на каталке, а сейчас начала громко храпеть. Глаза Меган широко раскрылись, она уставилась на первую леди Соединённых Штатов, храпящую как пьяный лесоруб. Я только усмехнулся и сказал:

— Мы все несём свой крест. Это мой!

— Это ужасно.

— Мэрилин бы согласилась, а потом стукнула меня.

В дверях началось какое-то движение, и вошёл доктор Табб с другим врачом, с усами щёточкой. Табб провёл его внутрь и представил:

— Мистер президент, это доктор Уайтман. Он ведущий хирург вашего сына.

— Мистер президент, — сказал он, взглянув на храпящую в углу Мэрилин.

— О, может нам разбудить миссис Бакмэн?

Я посмотрел сначала на него, потом на Табба, а потом на Мэрилин:

— Доктор, возможно будет лучше, если сначала вы скажете мне. Это Меган Морган, девушка Чарли. Как он?

— Он должен выкарабкаться, мистер президент. Он в тяжёлом состоянии, но он выкарабкается.

По всему залу пронёсся вздох облегчения. После этого мы сели за стол, к нам присоединились Уилл и Фрэнк. Главный агент тоже присел. Я представил их и объяснил, что они должны знать, что происходит. Потом мы погрузились в конкретику.

— Ваш сын пока без сознания, но сейчас так даже лучше. У нас две проблемы. Во- первых, у него много переломов. Похоже он лежал на левом боку, пока остальные приземлялись на него. Почти все повреждения справа. Правая рука сломана в нескольких местах, а правая нога — как минимум, в пяти.

Я поёжился, а доктор продолжил:

— Хуже то, что у него множественные переломы рёбер, состояние, известное как флотация грудной клетки. Это довольно серьёзно. Потому что рёбра удерживают мышцы грудной клетки на месте, некоторое время ваш сын пробудет на искусственной вентиляции; мы опасаемся, что у него пневмоторакс. Лёгкое начинает спадаться. Мы зафиксировали переломы. Всё это потребует обширного хирургического вмешательства и длительной реабилитации, но с медицинской точки зрения это ещё не самая серьёзная проблема.

— Нет?! До сих пор всё и так звучало довольно ужасно! — заметил я.

Уайтман покачал головой:

— Нет, сэр. Настоящая угроза жизни — повреждения внутренних органов. То, над чем сейчас работает моя команда. Сломанные кости мы зафиксировали, можно подождать, пока он окрепнет. У мистера Бакмэна несколько очень серьёзных повреждений внутренних органов. Нам пришлось удалить почти четверть печени и сшить остальное. Это не так серьёзно, потому что печень восстанавливается практически полностью. Было повреждение печёночной артерии, которое мы устранили, потом я ушёл, другая бригада проводит резекцию тонкого кишечника, он разорван.

Мы также зашили разрывы правой почки, но даже если это не поможет, он сможет жить и с одной почкой. Это повреждения, совместимые с жизнью, по крайней мере, по отдельности, но из-за остальных повреждений всё становится гораздо серьёзнее. Тем не менее, при хорошем уходе он должен выжить. Это займёт много времени. Мы не можем заняться повреждениями скелета, пока его жизненные показатели не стабилизируются, а функция печени и почек не улучшится.

Уилл прервал его:

— Извините, но я должен что-то сказать прессе. Как мы это назовём? Серьёзное состояние? Критическое состояние? Как?

Врачи переглянулись, потом Уайтман сказал:

— Критическое состояние.

Табб добавил:

— Я бы добавил «но стабильное». Насколько я слышал, его состояние не ухудшается.

Уайтман задумался на секунду, потом кивнул:

— Я могу с этим согласиться. Всё гораздо сложнее, но для прессы мы можем сказать критическое, но стабильное. Если повезёт, мы сможем улучшить его состояние до просто серьёзного за день или два.

— Критическое, но стабильное. Понял.

— Когда он очнётся?

— Возможно не в следующие 24 часа или около того. Сейчас он без сознания, мы держим его на обезболивающих. Может быть завтра днём.

До этого момента Меган только слушала, но у неё были вопросы:

— Он сможет двигаться? То есть не прямо сейчас, а потом, он сможет ходить, передвигаться?

Паралич? О, Иисус милосердный! Я даже не подумал об этом! Уайтман слегка побледнел и ответил: