(с)дала на «отлично»

Я плачу, жалея себя. Плачу, жалея маму. И клянусь самой себе, что никто не заставит меня выйти замуж без любви.

Утром просыпаюсь, чувствуя себя совершенно разбитой. А впереди лекция по макроэкономике. НЕТ. Я не готова. Абсолютно не готова снова видеть профессора, поэтому, притворившись больной, остаюсь дома.

Даже врать особо не приходится. Вид у меня такой, словно я сдохну еще до захода солнца.

Я не появляюсь в институте ни в среду, ни в четверг, ни в пятницу. Лилька порывалась приехать, но я строго-настрого запретила.

Хочу побыть одна.

Отец, глядя на мое депрессивное состояние, решил не трогать. Дал церберу выходные.

За пять дней «болезни» я переписала все лекции по макроэкономике, на которые забила, прилежно восполнила прошедшие мимо меня практические задания и даже честно пыталась найти во всем этом финансовом болоте смысл. Остальное же время провела на подоконнике с блокнотом и карандашами. Рисовала все подряд, кроме Марка. Запретила себе о нем думать и вспоминать.

Надо вылезать из этой безнадеги.

Погоревала и хватит!

В понедельник утром свежа и хороша, я отправилась в институт.

Глава 10

Жизнь потекла в прежнем русле. Мы с Лилей посещали занятия, в том числе и профессора Горского. На его лекциях я старательно записывала каждое слово, ко всем практическим занятиям основательно готовилась и даже решала непостижимые моему уму задачи не хуже остальных, хотя к пониманию сути предмета так и не приблизилась.

Зато получила хорошие результаты по тестированию, и сдача экзамена в индивидуальном порядке мне явно не грозила.

Периодически, довольно часто надо признать, ловила на себе серьезный хмурый взгляд Горского, но поспешно отводила глаза. Завидев его в коридоре идущим навстречу, непременно сворачивала в противоположном направлении. После пар стремительно покидала аудиторию в общем потоке студентов.

В общем, была пай-девочкой и вела себя тише воды, ниже травы.

Зато, как назло, постоянно сталкивалась со счастливой невестой. Словно мало мне печали, так еще и ее вечно довольный пучок мелькает перед глазами. Сияла будущая мадам Горская совершенно искренне и до тошноты ярко, и затмевал блондинку разве что бриллиант на ее руке. Однако, восторг Анфисы Дуровой (а именно так и звали профессорскую невесту) ядовитым уколом саднил под моими ребрами.

Проклятый профессор, будто вирус ветрянки, проник в меня и навсегда въелся в ДНК. И теперь опасная болезнь под названием Марк Робертович безжалостно прогрессирует, вызывая эротические галлюцинации во сне, боли в сердце и жар в половых органах.

Кажется, я впервые в жизни влюбилась. Пора уже было признаться в этом хотя бы самой себе.

Минул ноябрь. Пролетела половина декабря. Земля укрылась белоснежным саваном, хороня под собой любые несовершенства и грязь. Но на душе светлее не стало.

Всем студентам, претендующим на автомат по макроэкономике, профессор Горский выдал индивидуальные задания. Среди счастливчиков оказались и мы с Лилей, поэтому третий час подряд торчим после занятий в читальном зале университетской библиотеки. Марк Робертович, конечно, извратился, как только мог.

«Теория макроэкономического равновесия»

Ненавижу теории! Ненавижу макроэкономику! А от равновесия в моей голове не осталось и следа, сплошные эмоциональные качели.

Короче, БИНГО.

Зато в кои-то веки пригодился Васенька и горы его бесполезных мускулов. Таскает нам туда-сюда пыльные скрижали, прокачивая бицепсы и нервную систему старой-девы-библиотекарши. Она прямо слюной на него едва не брызжет. Думаю, именно поэтому уже в сотый раз выдает какую-то ерунду вместо нормальной литературы.

Вот Васек в очередной раз застрял у стойки, сдавая одни труды мировых экономистов и получая другие.

— Сейчас вернусь — бросила ему через плечо — Давай-давай, книжки оформляй! Ничего за пять минут со мной не случится. — махнула я рукой церберу, который уже дернулся вслед.

— Виктория Викторовна! Куда?! — разволновался Василий.

— Ой, Вася! В дамскую комнату! Расслабься уже. — раздраженно рявкнула на охранника.

Еще бы тут не быть раздраженной. Столько времени потратить на ненавистное занятие. Тут кто угодно озвереет.

Я шла по темному опустевшему коридору, и звуки шагов гулко разносились ритмичным стуком.

Скучное занятие, прохлада и тишина навевали сон. Зажмурив глаза, я зевнула, беззастенчиво широко разинув рот. В то же мгновение чьи-то крепкие руки схватили меня сзади.

Вам когда-нибудь мешали зевнуть? Это мерзкое чувство, когда мозг не удовлетворен в связи с отсутствием ударной дозы кислорода, а челюсти уже свело судорогой, потому что в глотке застрял воздушный ком, которому и наружу, и в легкие теперь путь заказан.

Горячая сухая ладонь легла на раскрытый рот, вторая рука нападавшего крепко обвила меня вокруг талии. Сердце рухнуло в желудок. Меня резко подняли и втолкнули в абсолютно темное помещение.

Мощное тело прижало меня к стене. Щелкнул замок.