(с)дала на «отлично»

Марк жадно целовал мою шею, щекоча горячим дыханием и вызывая миллиарды мурашек. Он попробовал засунуть руку мне под колготки и белье, но это оказалось жутко неудобно. Нетерпеливо выругавшись, мужчина рванул ненавистный нейлон, а затем и тонкое насквозь мокрое кружево.

Я едва не достигла апогея, ощутив горячие пальцы на своей возбужденной плоти.

— Жаль, что я не вижу твою маленькую розовую дырочку, — шепнул профессор, и его пальцы сжали влажные складки и силой оттянули, а отпустив, повторили движение сначала.

Это было за гранью! Марк массировал, сжимал и разжимал, набухшую экстремально чувствительную плоть, погружал кончики пальцев в сочащуюся дырочку и размазывал излишнюю влагу по бедрам. Он делал это так, как я любила сама. Немного силы, немного боли, много давления и движения по часовой стрелке.

Забыв обо всем на свете и даже не подумав попытаться доставить удовольствие Марку, я жадно и эгоистично наслаждалась ласками. Шепча бессвязные «да», «еще», «о боже», «сильнее», «сильнее», «СИЛЬНЕЕ БЛЯДЬ!», я откинулась назад, упираясь ладонями в профессорские колени, и летела навстречу цунами, несущему оргазм.

— Да, моя маленькая… Да, малыш… Кончай, детка… Кончай, сладкая… Ну же! или я буду трахать тебя пальцами до самого утра!

Наверняка, в моих глазах потемнело, потому что сокрушительные спазмы удовольствия напоминали эпилептический припадок. Я даже испуганно стала звать Марка на помощь, и мужчина крепко прижал меня к часто вздымающейся груди, впитывая каждый мой неровный стон.

Спустя несколько мгновений, мы услышали, как по коридору растекается звонкий голос Лили, повторяющей мое имя. Профессор ловко поставил меня на ноги, на ощупь одернул платье, поправил волосы, погладил пылающие щеки.

Марк безошибочно нашел дверь и щелкнул замком, но перед тем, как выпустить из своей ловушки еще раз поцеловал.

Нежно. Ласково. Неторопливо.

— Ты — моя! — безапелляционно сказал Марк и аккуратно вытолкал за дверь, шлепнув по попке.

Святые угодники, что это было?!

Глава 11

Стоя в пустом коридоре перед дверью непонятного помещения, я подтянула колготы и понеслась в библиотеку.

Сколько времени меня не было?

Васенька там, наверное, рвет и мечет!

Странно, что еще ОМОН не штурмует здание университета.

Войдя в хранилище знаний, я едва не согнулась пополам от смеха. Разъяренный цербер пытался покинуть помещение, но с виду хрупкая хозяйка библиотеки вцепилась в Василия намертво.

Скрытой под серым скучным костюмом грудью женщина преграждала путь, рядом маячил охранник с первого этажа. Парочка требовала сдать полученную по моему читательскому билету какую-то редкую книгу, а Василий с красным от гнева лицом доказывал, что он все вернул.

Вслед за мной в читальный зал влетела Лиля. Спустя пять минут мы дружно покидали библиотеку, вернув-таки утерянный фолиант, который подружка «случайно» уронила под стол.

Уснуть этой ночью получилось с трудом. Поцелуи Марка бередили душу и тело. Ласковые пошлые глупости, нашептываемые им в темноте, прочно засели в памяти, а его слова «ты — моя» вызывали одновременно смущение, восторг и приступ тахикардии.

Я крепко обнимала подушку, утыкаясь в нее носом, и воображала, что вновь тону в объятиях Марка. Закрывала глаза и представляла, каково будет почувствовать его в себе, такого сильного, уверенного, бескомпромиссного. Такого горячего, страстного, нетерпеливого.

Ты — моя.

О, Марк, разве есть у нас надежда на будущее?

У нас есть только крохи, оставшиеся до нового года. Жалкие десять дней до того, как ты покинешь пост профессора нашего университета и улетишь в свою Австрию. Десять дней до того, как меня представят ненавистному фон Беренгофу, словно породистую сучку.

Но ведь Марк не просто так сказал, что я его?

У него есть какой-то план? Ведь если я его, значит, мы вместе? Значит, свадьбы с этой Анфисой не будет?

Утопая в розовых мечтах, я нарисовала в своей голове, как Марк вместо платинового пучка женится на мне и увозит в свою Австрию, подальше от папеньки и его маниакального желания выдать меня за старого немецкого извращенца.

Следующие два дня мы с Горским не пересекались. Занятий у нас по расписанию не было, но я надеялась хотя бы случайно столкнуться в коридоре. Только бы взглянуть в его темные жгучие глаза, только бы вдохнуть аромат, только бы почувствовать его сумасшедшую энергию.

На третий день с утра пораньше я дежурила у кафедры экономики, не в силах больше терпеть. Сжимая в руках повод для встречи, а именно доклад по теории макроэкономического равновесия, нервно вышагивала из стороны в сторону.

Василий, молча наблюдал за моими терзаниями, привалившись к стене со скучающим видом. Он все еще злился за библиотеку, словно чувствуя, что упустил что-то важное.

И вот в конце коридора возникла знакомая фигура в темно-синем костюме, с безупречной осанкой двигающаяся навстречу.

Я замерла, утратив способность дышать. Жадно разглядывала профессора, боясь спалиться с потрохами в своих чувствах, как перед Василием, так и перед снующими взад-перед студентами.