С Днем Постояльца!

— Спасибо. — Адира сунула амулет в свою мантию. Ее лицо стало серьезным. — Сегодня вечером приезжает мой дядя.

— Мы будем готовы. Я позабочусь, чтобы у вас было уединение.

Выражение лица Адиры стало еще резче.

— Мне не нужно уединение.

— Не нужно? Я думала, что это семейное дело, и к тому же довольно неловкое.

— Я хочу встретиться с ним на улице. Я хочу, чтобы все это видели, чтобы каждое слово было засвидетельствовано. Я буду делать заявление.

— Очень хорошо. — Я планировала создать специальную комнату, но могла бы перенести ее наружу, на задний двор гостиницы.

— Когда придет время, — продолжила Адира, — я не хочу, чтобы вы беспокоились о моей безопасности. Вместо этого сосредоточьтесь на защите гостиницы и других гостей.

— Вы не хотите, чтобы я вмешивалась.

— Это было бы нечестно по отношению к вам. Я сожалею, что втянула вас в это дело. Я надеюсь, что вашей силы будет достаточно, чтобы сдержать грядущее.

— И это вовсе не звучит зловеще, вообще. — Я отхлебнула из своего стакана.

— Дина, не может же все быть солнечным светом, походами по магазинам и игристыми напитками.

— Но разве не было бы хорошо, если бы это было так?

Мы вышли из кафе и пошли по извилистой улочке к большому ресторану. За дверью тянулась вереница существ. Я подошла к существу у двери, большому мускулистому зверю со свирепой мордой и клыками размером с пальцы.

— У меня есть посылка для шеф-повара Адри.

Зверь свирепо уставился на меня.

— Шеф-повар Адри здесь не готовит.

— Я и не говорила, чтобы он это делал.

Я открыла свою сумку и достала оттуда прозрачный пластиковый контейнер. Внутри контейнера, закрепленного крошечными зубцами, находился лимонный кекс. Рядом с кексом лежал сложенный листок бумаги. Я передала его зверю у двери, и мы ушли.

— Мне было очень весело, — сказала Адира, когда мы добрались до переулка. — Могу ли я что-нибудь сделать для вас взамен?

— В этом нет необходимости, — сказала я ей. — Я сделала это не ради одолжения. Я сделала это, потому что это сделало счастливой меня.

***

Рудольф Питерсон приехал в половине пятого. Он вышел из машины в сопровождении двух телохранителей в костюмах и попытался пройти по подъездной дорожке. Он успел сделать два шага вперед, прежде чем я отравила воздух. После того как все трое закончили кашлять, они вернулись к машине и стали ждать.

Я посетила ку-ко, сообщив им, что дебаты должны прекратиться до конца встречи Адиры, передала просьбу Адиры и подкупила их дополнительным часом, чтобы они могли закончить свои споры, и гигантским экраном телевизора, чтобы они могли наблюдать за встречей. Я создала галерею у задней стены гостиницы, бронированную комнату, защищенную тремя футами прозрачного кристалла, и пригласила туда Калдению, Орро и Короса. Когда я вышла, Калдения и Корос болтали, как старые друзья, и хвалили Орро за то, что он приготовил закуски.

Шон ушел в военный зал. Мой первоначальный план состоял в том, чтобы присоединиться к нему там, но Адира попросила меня посидеть с ней. У меня возникло нелепое ощущение, что сейчас начнется дуэль, и я буду ее секундантом.

Я вытащила из кладовки стол и три стула и поставила их в сотне футов от кухонной двери. «Гертруда Хант» пустила корни, заявляя права на землю, которую я купила, и моя власть простиралась на три акра прямо за гостиницей. Я надеялась, что этого будет достаточно.

В четыре пятьдесят зазвонил мой сотовый. Мистер Родригес, отец Тони. Я ответила.

— Я позвонил, чтобы пожелать тебе удачи, — сказал он мне.

— Откуда вы узнали?

— Она транслирует.

Что?

— Как?

— Я не знаю. Но это идет на главном экране во всех гостиницах.

Я прорычала.

— Делай все, что в твоих силах, — сказал мистер Родригес.

— Вы кое-что не знаете. — Нервное сомнение, которое скручивалось у меня внутри, вырвалось на свободу. — С тех пор как я вернулась после смерти семени, между мной и гостиницей появилось некое расстояние. Это похоже на то, что гостиница сдерживается.

— Дина, у тебя нет времени. Послушай меня, я не знаю, что ты чувствуешь, но гостиницы похожи на собак. Они отдают себя полностью. Они не умеют сдерживаться. Ты прекрасно справишься. Я тебе полностью доверяю.

Он повесил трубку.

И он был прав. Гостиницы не знали, как сдержаться.

Это была я.

Дрифены уже спускались по лестнице. У меня оставалось всего три минуты свободного времени.

Я закрыла глаза и открыла свою душу. Сомнения, вина, страх — все это я отпустила, и магия «Гертруды Хант» хлынула в меня, чистая и сильная. Прошлое уже свершилось, будущее было сейчас. Я была хранителем, это была моя гостиница, и все и вся в ней находилось под моей опекой.

Я открыла глаза, свернула пространство и позволила дрифенам выйти на лужайку во внутреннем дворе.

Пятеро слуг заняли свои места на заднем крыльце. Адира в одиночестве подошла к столу и села. Она все еще была одета в свой старый плащ. Все еще ничем не примечательная.