С глазу на глаз со сфинксом

Метрах в пятидесяти перед нашей машиной поднимается наклонная треугольная, как бы пористая стена Великой пирамиды, а вокруг нее, насколько хватает глаз, желтоватый песок пустыни и серое каменное плоскогорье — пустота города мертвых. Здесь мы останавливаемся.

Мгновенно нас окружает толпа людей в белых бурнусах и наброшенных на головы белых платках, охваченных темными повязками. Из-за двух дальних пирамид появляются всадники на украшенных разноцветными чепраками верблюдах и на прекрасных белых тонконогих конях с пышными хвостами. Они подъезжают, соскакивают с коней и окружают нас, крикливо приглашая прокатиться на спине корабля пустыни или предлагая сфотографироваться вместе с ними, разумеется, за хороший бакшиш — так называют здесь любые чаевые. Я разочарована до глубины души. Совсем не так представляла я встречу с пирамидами. Толчея, крик, кавардак.

В этот момент ко мне подходит высокий старик в коричневой галабии, мягко берет меня под руку и ведет к подножию пирамиды. Медаль на одежде старика свидетельствует о том, что это дипломированный гид. Деликатное прикосновение его руки с тонкими пальцами, мягкий взгляд глубоко посаженных глаз и худощавое, одухотворенное лицо возбуждают симпатию и доверие. Держась за его руку, поднимаюсь, словно по ступенькам, по склону пирамиды. Ее блоки кажутся хрупкими.

Мы взбираемся на ровную площадку, а оттуда через тесное отверстие проникаем в глубь круто идущего вверх коридора. Гид объясняет, что коридор ведет к погребальной камере фараона Хуфу.

Высота Великой пирамиды сто сорок шесть метров. Погребальная камера находится примерно посередине; следовательно, нам предстоит подняться метров на семьдесят. Под низким потолком коридора нестерпимая духота; крутые ступеньки неудобны, а необходимость идти, наклонив голову, очень утомляет. Вдруг коридор становится выше, можно выпрямиться. Перед нами вход в погребальную камеру. Всей грудью вдыхаю чистый воздух. Здесь приятная прохлада и даже небольшой сквозняк. Комната (примерно в двадцать пять квадратных метров), а также саркофаг, стоящий в глубине, построены из обтесанных гранитных плит.

Хочется осмотреть в тишине и спокойствии место вечного отдохновения одного из самых могущественных властелинов древнего Египта, но здесь по крайней мере два десятка туристов и почти столько же гидов. Все они громко разговаривают, смеются и даже покрикивают. В комнате гулко, как в театральном зале; поэтому каждый турист считает своим долгом испытать силу голоса. С нетерпением жду, когда они уберутся.

Тем временем мой гид зажигает свечу и несет ее в тот угол комнаты, где в стене виднеется продолговатое отверстие. Пламя сильно колеблется, как от дуновения ветра. Заглядываю в щель и вижу каменный канал, который идет наклонно к южной стене пирамиды; следовательно, это простая вентиляционная труба.

К счастью, комната постепенно пустеет. Подхожу к саркофагу. На его стенках выбиты иероглифические знаки и царские картуши[8]. Многократно повторяющееся имя Хуфу позволило доказать, что эта пирамида была построена для Хеопса.

Когда в начале XIX века ученые добрались до погребальной камеры, мумии в саркофаге не оказалось. Не было ее и в подземной гробнице, расположенной под пирамидой.

На строительстве Великой пирамиды, которую Хеопс приказал соорудить еще при жизни, триста тысяч человек трудились в течение двадцати лет. Когда раб надрывался при переноске каменных блоков, умершего клали у подножия пирамиды, и он лежал до тех пор, пока коршуны не раздирали тело, а шакалы не растаскивали кости по всей пустыне. Люди гибли тысячами…

Во время всеобщего восстания бедноты в конце правления IV династии народ извлек из гробницы и уничтожил мумию грозного Хеопса[9]. С тех пор его Ка, лишенный земного пристанища, вынужден блуждать по свету. Кто знает, не тут ли он, на пустыре города мертвых?

Идем обратно. Спуск намного легче, чем подъем. По пути заходим в расположенную ниже погребальную камеру жены Хеопса. От предыдущей камеры она отличается лишь меньшими размерами.

Когда мы наконец вырвались из душного коридора и вышли наружу, температура воздуха уже значительно понизилась. Возвышающиеся вдалеке две другие пирамиды бросали на землю длинные тени.

Иду по тропинке, круто спускающейся среди известняковых скал. Подо мной простирается широкая равнина, серая и каменистая, как двор средневекового рыцарского замка. Кое-где виднеются холмики, похожие на ящики; это гробницы — мастабы[10]. По мере моего приближения число их все растет.

Вспоминаю поэтическое описание этого места, недавно прочитанное мной:

Рухнули стены, исчезли бесследно,
Как будто их не бывало.
И уж никто не придет оттуда
И не расскажет, что с ними.
Наши сердца никто не утешит,
Пока мы не встретим усопших сами
Там, где они пребывают.