С горячим приветом от Фёклы

– Прям-таки! – не поверила Фёкла. Она вампиров вообще отрицала как нацию. – Я тебе о Жеке толкую! – снова завела Фёкла. – Он ни за что не согласится.

Вот она всегда так делает. Уже сколько великих идей загубила. А могла бы хоть раз смолчать. Просто поверить в человека!

Я сказал обиженно:

– А вот и согласится! Жека такой тип – ну, легкий на подъем. Он, если надо, мигом прискачет.

Но Фёклино неверие, конечно, всё равно просочилось мне в сердце. Это же чистый яд! Я вдруг засомневался.

«А вдруг не прискачет? У него же там еще Фиксик на попечении. Куда его пристроить? Но, с другой стороны, если детей так запросто в приюты берут, может, и собаку примут. Сколько он там ест!»

– Да куда он денется! – не унималась Фёкла. – От родной-то матери!

Тут уж я сразу нашелся с ответом. И сказал категорично:

– А зачем она вообще нужна – эта родная мать? Если ей какой-то искус дороже самого Жеки.

Фёкла ничего не ответила. Понятно, для нее же эта тема – что-то вроде уксуса. Выпьешь, и сразу кирдык.

– У нас компьютерный центр во сколько открывается? – спросил я Гнусика.

– Вроде в десять, – отозвался он. – А тебе зачем? В стрелялки поиграть захотелось?

Я показал ему язык:

– «Википедию» почитать захотелось!

А Гнусик пнул меня в плечо. Ну, чтобы я не слишком умничал.

Верка тут же нарисовалась возле нашего бревна.

– Мальчики, не ссорьтесь! – Она протянула мне бутылочку. – Вот, угощайся.

«Не вздумай! – прошипела Фёкла. – Я с тебя сразу шкуру спущу».

– Ой, спустит она! – хмыкнул я. – Дотянись сначала.

А сам подумал со злостью: «Нечего было меня одного оставлять. Вот полюбуйся, в кого я без тебя превратился!»

Но бутылочку не взял. И даже отодвинул Веркину руку от своего носа.

– Спасибо, не надо. У меня от этого уксуса изжога.

– Ха-ха-ха! – заверещала Верка. – Изжога! Какой же ты смешной.

Она вдруг втиснулась между мной и Гнусиком. Натурально подвинула его своим боком и села чуть ли не ко мне на колени.

Я беспомощно глянул на Ржавого, чтобы он понял – я здесь ни при чём. Мы с Гнусиком ее вообще не звали. Но Яшка так коптил своим салом, что там не то что Ржавого, даже Маечки не было видно.

– На вот! – Верка снова протянула мне бутылку. Уже прямо в лицо сунула!

– Он же сказал, что не будет! – встрял Гнусик. Вот кто его просил вмешиваться? Теперь Маечка подумает, что я безропотный и вообще – слабак, раз за меня даже Гнусик решать может. Я схватил Верку за руку и сказал:

– Давай сюда! – Схватил бутылку и быстро отхлебнул. Думал, будет кислятина. А там что-то сладкое оказалось.

– Это что? – спросил я удивленно.

– Это ликер такой! – засияла Верка.

– А я думал, уксус, – сказал я мрачно.

– Ха-ха-ха, уксус! – Она прямо-таки захлебнулась хохотом. – Ну ты и чудо.

Верка вдруг придвинулась еще ближе. Хотя куда уже ближе, если она и так на мне почти сидела.

– Нормальный, да? – Лицо у нее было хитрым, как у лисы, – всё в масле.

– Не особенно, – сказал я и сморщился. Потому что пахло от самой Верки тоже не очень.

– Да ладно тебе. – Она с размаху хлопнула меня по колену. – Ты же у нас новенький, да?

– Ну да. – Я кивнул без особой охоты и осторожно отодвинулся.

Верка снова качнулась в мою сторону.

Честно, я прямо чувствовал – с ней что-то не так.

«Спокойно! – приказал я себе. – Подумаешь, Верка! Что в ней может быть страшного?»

Я наклонился вперед и повернул голову в сторону Гнусика. Но его не было видно за Веркиной курткой.

– Гнусик, – позвал я, можно сказать, с отчаянием. – Пошли хлеба пожарим!

Но Гнусик то ли не расслышал, то ли вообще оглох от Веркиного хохота. Раз – она вдруг тоже наклонилась, и ее лицо оказалось прямо напротив моего.

– Приветик! – сказала Верка каким-то размазанным голосом. У нее и лицо было размазанным – глаза и губы. Как будто их тушевали, но получилось слишком жирно.

Я не мог пошевелиться. Сидел и таращился на нее, как дурак. Мне было как-то неловко сразу отворачиваться. Она же всё-таки девочка!

– А ты ничего. – Верка захлопала ресницами. – Прямо лапочка.

«Лапочка?» – вот я почему-то уверен, что именно так опекунша Мария называет своего пуделя Луиджи, когда он приносит ей во рту тапочки. Ну или, там, уточек из бассейна. Не знаю, как это звучит по-итальянски, но голос точно такой!

– Спасибо, – сказал я и быстренько выпрямился, пока она не сделала из меня какого-нибудь пекинеса Севу.

Дым рассеялся, и я наконец увидел Маечку. Она о чём-то болтала с дылдой и даже не смотрела в мою сторону. А я-то воображал, что она все глаза проглядела, гадая, чем я тут с Веркой занимаюсь. Ну и расстроилась, конечно, что мы так запросто подружились. Я бы вот точно расстроился, если бы она с каким-нибудь Верком любезничала. Но Маечка, видно, просто взяла и выключила меня, как какое-то надоевшее «Суперлото». Она же в этом деле мастер!

Вот честно, я эту Верку уже чуть ли не ненавидел. Кто ее вообще принес на этот костер!

– Ясно кто – Ржавый! – услужливо подсказал Фёкла.

«Ржавый!» – Я с тревогой поискал его глазами.