С каждым днем сильнее (ЛП)

Врачи даже выписали мне антидепрессанты, которые я так и не стала принимать. Я постоянно возражала им: «Вы ошибаетесь, — говорила я, — это самый счастливый момент в моей жизни. Наконец-то после стольких лет борьбы я держу на руках и обнимаю свою дочурку. Это не послеродовая депрессия!» Но что бы я ни говорила, это не имело значения. Казалось, что я разговариваю со стеной. По-моему, меня не слушали или, скорее всего, мое мнение просто не принимали в расчет. Позже мне стали говорить, что мое состояние было вызвано тем, что я кормила ребенка грудью, и это «высасывало» из меня всю энергию. Это правда, у меня было много молока, но почему это грудное вскармливание должно было выкачивать из меня энергию? Этой сказочке я не верила. Потом мнения врачей снова изменились. Одни из них говорили, что у меня гормональная проблема, возможно, из-за того, что моя щитовидка снова стала такой, как была до беременности. Другие утверждали, что это было вовсе не так, и у меня анемия… Врачи никоим образом не могли прийти к соглашению. У каждого было свое мнение, но ни один не находил причину, и это пробуждало во мне смешанное чувство разочарования и ярости. Словом, помимо того, что мне и так было плохо, приходилось еще бороться и со своими чувствами.

Основным симптомом болезни была потеря всей энергии. С каждым днем мне было все хуже, я уставала все сильнее, и так до тех пор, пока я не поняла, что начала терять мышечную массу. Я была на грани полного истощения. Меня выматывали даже простые размышления. Наступил момент, когда я была настолько тяжело больна, что даже не могла держать на руках ребенка. «Господи, — просила я Бога, — дай мне силы кормить грудью моего ребенка. Пожалуйста, дай мне силы подняться с постели и заботиться о моей девочке, потому что я нужна ей сильной и здоровой». Я прикладывала усилия и выполняла все предписания врачей… но это не помогало. Я по-прежнему чувствовала себя так, словно по мне проехал грузовик, а потом проволочил меня за собой на скорости тысяча километров в час вкупе с дорожным катком, который раздробил все до единой косточки в моем теле. Я в буквальном смысле слова чувствовала, что умираю.

Ужасно, просто зверски, болели мышцы… Порой я не могла даже пошевелиться на кровати и только плакала и плакала, причитая себе самой: «Ну как такое возможно, что я даже ребенка на руках не могу подержать? Как это возможно?» Раз за разом я прокручивала в голове эту мысль, стараясь хоть как-то сдвинуться вперед. С рождения Сабрины прошло уже пять месяцев, мы находились во Флориде. Как-то утром я проснулась и почуяла, что смерть со мною рядом. «Костлявая с косой» кружила так близко, что я могла видеть ее краем глаза. В отличие от Плакальщицы, которая являлась потерянным духом, жила в моем доме и кружила по нему, когда я была совсем еще ребенком, этот неясный, расплывчато-смутный кошмар на самом деле был самoй смертью. Ледяная и худющая, она была готова схватить меня за руку и безвозвратно увести с собой. С громадным усилием я встала с кровати и остановилась перед мужем. Я так искренне была уверена в том, что смерть пришла за мной, что сказала: «Томми, посмотри на меня, посмотри хорошенько, потому что я умираю и чувствую, что это мой последний мой день». Конечно Томми встревожился не на шутку, и мы немедленно возвратились в Нью-Йорк, где началась еще одна бесконечно длинная вереница врачей, разного рода всевозможных исследований, анализов, консультаций, больниц… Так прошло больше трех месяцев, и ни-че-го.

Я проводила день, отдыхая в постели, но всякий раз, когда у меня были силы, я принималась выискивать в интернете болезни с похожими на мои симптомами. После многих и многих часов чтения и исследований на всех мыслимых сайтах, я обнаружила две болезни, симптомы которых были очень похожи на то, что чувствовала я, — красная волчанка и болезнь Лайма. В моей голове прочно засела мысль: «А не больна ли я одной из этих болезней? Уж очень похожи симптомы». Впрочем, если это и не так, то я, по крайне мере должна была исключить эту возможную вероятность. Я попросила своего лечащего врача сделать мне анализы, чтобы узнать, нет ли у меня волчанки или болезни Лайма. Я уже знала, что было только две лаборатории, специализирующиеся на выявлении болезни Лайма; результаты их исследований были наиболее точными из всех. Одна из них называлась IgeneX и находилась в городе Пало-Альто, в штате Калифорния, другая лаборатория находилась в Стоуни-Брук, Лонг-Айленда. Вскоре после того, как анализы были отосланы в лабораторию, пришли результаты. Интуиция меня не подвела, и мои предположения оказались верными.

— Талия, — сказал доктор, когда мы пришли за результатами анализов, — у меня для тебя хорошая и плохая новости. Хорошая новость та, что ты была права, у тебя действительно болезнь Лайма. Плохая новость та, что ты очень слаба, поэтому болезнь прогрессирует.

От тона, каким доктор сообщил мне новость, я почувствовала, что у меня живот свело от страха неизвестности. Я так сильно сжала руку Томми, что у меня побелели костяшки пальцев.