С каждым ударом сердца

Пришла ее очередь. Девушка сделала легкое движение рукой, почти неуловимо пошевелила пальцами, и язык огня протянулся к ней, превратившись на мгновение в желтую нить. Оторвавшись от рук, огонек Дорис поплыл через разделяющее их пространство, отбрасывая время от времени по пути крохотные сверкающие искорки. 

Дождавшись, когда пламя полностью достигнет пространства над ее руками, Мадлен вновь сделала движение ладонью, и огненный светлячок вернулся к Дорис. Не опуская рук, та лукаво взглянула в сторону Даны, словно предлагая ей поучаствовать в забаве. И она молча кивнула, завороженно глядя, как живое пламя двинулось в ее сторону. Жаль только, что огонек с каждой секундой становился все слабее, и сейчас уже напоминал просто искру, готовую погаснуть в любое мгновение.

Нет, ей хотелось продолжения этой игры, так же как и ее новым подругам. Она чувствовала это, и чувствовала, что теперь все зависит только от нее.

На этот раз ей не надо было даже ни к кому прикасаться, это было похоже просто на глубокий выдох. Выдох, вдох, выдох, вдох. Зрачки Дорис расширились, и огонек внезапно вырос, превратившись в круглый шарик, сверкающий, как маленькое солнце. Пламя вернулось к Мадлен, и та внезапно заиграла им, словно перебрасывая между ладонями, быстрее и быстрее, а потом отправила в сторону Дорис по замысловатой траектории. Шарик долетел до северянки и закрутился вокруг нее, почти превратившись в огненное колесо.

Девушки были в полном восторге и уже хохотали в полный голос. Дана вдруг вспомнила слова Шайлы, сказанные на берегу, это было похоже, очень похоже. Но как же весело! Выдох, вдох, выдох, вдох. 

– Немедленно прекратите! 

Смех замер, и они, обернувшись, увидели стоящего у дверей Регана. Заигравшись, девушки даже не заметили, как он вошел.

Кольцо огня распалось, и огненная сфера, странным зигзагом пролетев полкомнаты, зацепила шторы у окна и рассыпалась тысячью искр. Искры превратились в язычки пламени, которые сразу же побежали вверх, с удовольствием вгрызаясь в старую материю. 

Реган бегом миновал замерших в испуге студенток и рванул занавеси. Они рухнули, и на мгновение маг запутался в этом огненном покрывале. Девушки, словно очнувшись от морока, бросились к нему и начали срывать горящую материю с плеч мужчины. Несколько мгновений они все вместе дружно затаптывали тлеющие остатки, и только потом Дана вспомнила о графине, стоящем на столе. 

Она уже повернулась и сделала первый шаг, когда ее остановил дружный хохот подруг. Вид, открывшийся ей, заставил невольно улыбнуться, и она скорее прикрыла рот руками. Может быть, это и выглядело смешно, но Регану явно должно было быть не до смеха.

Половина его шикарной бороды просто отсутствовала. И кожа на лице уже покраснела, а на скуле даже начала вздуваться белесым отвратительным пузырем. Смех стих как по команде, и Дорис закрыла лицо руками и заплакала. 

– Надо срочно врача. – Дана обернулась к Мадлен, но та только растерянно смотрела на мужчину. 

– Ну, беги же, позови кого-нибудь!

Брюнетка метнулась к двери, а Реган приложил руку к щеке и сморщился. 

– Что, что у меня там?

– Не трогай, нет! Хотя…

Она вспомнила, вспомнила, как он что-то сделал на острове с ее коленом. Возможно, он может что-нибудь сотворить, он же маг.

– У тебя ожог, довольно сильный. Попробуй, попробуй это исправить. Как-нибудь. Ты же умеешь?

– Откуда ты знаешь? Ах, ну да.

Он все-таки нащупал волдырь и провел по вздувшейся коже, оценивая размеры раны.

– Нет, невозможно.

Всхлипы Дорис перешли в рыдания.  Дана сделала два шага и взглянула в глаза мужчине. 

– Я тебе не верю. 

Некоторое время они просто смотрели друг на друга. Потом он убрал руку от лица.

– Невозможно излечить себя. Даже самую маленькую ранку. Никому не удавалось. Даже если попытаться, то у меня нет столько сил. Ни у кого нет.

Она взяла его руку в свои.  Все-таки в ней была сила. Чувствовалась в этой тяжелой, шершавой мужской ладони с сильными грубыми пальцами. Да, последнее время он много занимался ручным трудом. Но в такой ладони была своя прелесть. Она была настоящая.

– Всегда стоит попробовать. Как в море недавно. Наверно, ты из тех мужчин, которые любят, когда их просят?

Она подняла эту сильную руку в своих маленьких ладошках и заставила вновь приложить к лицу. Возможно, это и не имело значения, но почему-то ей показалось, что именно так и надо.

Он продолжал смотреть ей в глаза, и теперь, наверно, в них было удивление. Не сомнение, неуверенность, нет, удивление. Может быть, причина была в ней? Во всяком случае, он словно забыл о боли, которую явно по-прежнему испытывал. Он смотрел, словно пытался понять, что заставляет ее поступать столь решительно, столь уверенно. А ей надо было одно: чтобы ее уверенность передалась, в конце концов, этому мужчине, которому она верила как никому в этом новом для нее мире.