С ключом на шее

– Кто-нибудь знает, как вызвать милицию с мобильника? – жалобно спросил он, и Яна растерянно посмотрела на Ольгу. Та открыла было рот, но папа вдруг решительно затолкал сигарету в пепельницу. – Нет. Я так не могу, – сказал он. Ольга гневно раздула ноздри, и он торопливо выставил ладонь: – Да погоди ты…

Неловким, негнущимся пальцем он потыкал в экран. Послышались длинные гудки вызова. Чуть настороженный мужской голос.

– Привет, Шерлок, – с натужной вальяжностью сказал папа. – …А что, Пионером больше нравится? Ладно, извини… Помнишь, ты все маньяка мечтал поймать на пару с той журналисточкой? Еще интересно? Ну так приезжай, забирай… Да вот так! – Послушав еще секунду, он нажал на отбой, отложил телефон и принялся брезгливо тереть руку о штанину. – Скоро приедет, – сказал он. – С него все началось, с озера этого дурацкого. – Ольга побледнела и сделалась прямой как палка. – Сам пусть и расхлебывает…

Яна кивнула. С него все началось… Она вдруг вспомнила, что с того вечера, когда она впервые услышала про Коги, начались не только убийства, и поняла, что все еще совсем не закончено. У дядь Юры не было собственной истории. Он сам был частью истории Голодного Мальчика. Он был поглощен им задолго до того, как попал на Коги во второй и последний раз…

Яна, не моргая, смотрела на изуродованные временем и людьми, но все еще живые сопки, подернутые сумерками. Ужасающее, радостное, ужасающе радостное предчувствие: вскоре придется перейти дорогу за домом – и пойти по тропе, петляющей сквозь стланики, через перину мари, по вылизанным штормами склонам, сквозь горько-сладкий ветер, бьющий в лицо. Озеро, круглое и черное, как зрачок, и в нем – плоские куски холодного, тяжелого неба…

Далеко-далеко, в коридоре, оставшемся за миллион километров, за серой завесью тумана, тихо заскулил дядь Юра. Губы Яны раскрылись; она дотронулась до трубочки, спрятанной под футболкой, и под тканью проступили ее продолговатые очертания. Глаза закололо, будто ветер уже бросал в них кварцевый песок. Яна крепко сжала веки, а когда снова распахнула глаза – фокус ее зрения сместился. Теперь она смотрела в толщу оконного стекла – и впервые за все эти годы не хотела отвернуться. Волосы ее отражения потемнели. Зрачки становились все шире, заполняя радужку. То, что плавало в оконном стекле, хотело есть. Оно очень, очень проголодалось и уже почти не могло ждать…

Ольга двумя грубыми рывками задернула шторы, и Яна заморгала.

– Нам придется, – тихо сказала она. Папа нахмурился, и она с досадой прикусила губу, но все-таки повторила: – Нам придется. Мы не сможем всю жизнь уворачиваться от зеркал…

Ольга раздраженно шмыгнула, задрала подбородок, блуждая взглядом по кухне. В прихожей снова захныкал дядь Юра, позвал жалобно: «Сань… Послушай, Сань…» – и папа, кряхтя, принялся разминать очередную сигарету. Ольга закатила глаза и вдруг просветлела, заметив початую бутылку коньяка на холодильнике. Не спрашивая, грохнула ее на стол. Папа молча поморщился. Ольга с сомнением посмотрела на него и повернулась к Яне:

– Будешь?

– Мне только нажраться не хватало… – пробормотала та. Нажраться хотелось: ожидание становилось невыносимым, и заполнить его было совершенно нечем.

– А я вот выпью, – решительно сказала Ольга, присела на краешек стула и припала губами к горлышку. Папа забарабанил пальцами по столу, подчеркнуто глядя мимо.

«Да что ж это такое, Санек…» – выговорил дядь Юра тонким голосом и принялся возиться. Где этот чертов Пионер, тоскливо подумала Яна. Ольга быстро сделала еще один глоток. Разгладила ладонями замявшуюся штанину. Прочистила горло. Яна, заранее холодея от того, что она может сказать, протянула:

– Нда-а, погодка… Отвыкла я… – Она не договорила, осекшись под почти испуганным взглядом Ольги. «Кхм-кхм», – громко сказал папа. Уши стали горячими, как угли: невинная фраза прозвучала как пародия – сказанная ее голосом, но с безошибочно узнаваемыми интонациями отца. Ольга неловко пошевелилась, тоскливо посмотрела на коньяк. С трудом отвела от бутылки глаза.

– Ну а как ты вообще? – спросила она. – Замужем? Дети есть?

– Да я, знаешь, как-то не очень… – промямлила Янка.

– А моей вот десять, – сказала Ольга и замолчала. Как нам тогда, хотела сказать Яна, – но синяк под глазом запульсировал, будто предупреждая, и она промолчала. Хватит на сегодня драк…