С ключом на шее

Конечно, именно Филька первым говорит о том, что за ними следят, но на этот раз Ольге не хочется над ним смеяться. Она давно уже чувствует, слышит, чует: скрип песка под ногами, шорох задетой плечом ветки. Давящие взгляды. Неуловимые шепотки и хихиканье. Неправильное движение ветра за спиной. Какое-то время она уговаривает себя, что это Мухтар догоняет их после безнадежной охоты на бурундука. Она понимает, что ей не кажется, что за ними и правда идут, слишком поздно; остается только двигаться вперед, и Ольга молчит, упрямо выпячивая челюсть. Филька с круглыми от страха глазами то и дело оглядывается, но тоже молчит; только Янка топает безмятежно, слишком занятая прижатой к выпяченному животу кастрюлькой. Но и она вскоре начинает нервно поглядывать через плечо. Слышно, как суп опасно раскачивается в кастрюле, грозя выплеснуться прямо Янке на рубашку. Не сговариваясь, они ускоряют шаг, стремясь дойти до Коги: тогда их будет четверо против – троих? Четверых? Если Голодный Мальчик выйдет. Он может и не выйти. Может, и лучше, если не выйдет, подсказывает голос, похожий на Филькин, но Ольга не хочет его слушать.

На вершине сопки, склон которой спускается прямо к озеру, Филька снова оглядывается и щурит залитые потом глаза.

– Это Егоров, – говорит он, и в его голосе сквозит паника. – Егоров нас засек! С Грушей и еще каким-то…

Ольга щурится, разглядывая ложбину между сопками. Там среди стланика мелькают три головы. Незнакомый третий – самый высокий, русые волосы аккуратно подстрижены и расчесаны. Пижон какой-то.

– Я его во дворе видела, – вспоминает Ольга. – Он, наверное, на нас Егорову и настучал.

Трое парней быстрым шагом движутся по их следам. Они уже не прячутся. Они так близко, что Ольга видит их ухмылки.

– Сматываемся, – говорит Ольга.

Они бегут вниз, как животные, инстинкт которых гонит в логово, даже если это не поможет. Улучив момент, Ольга оглядывается на Янку. Янкины ноги не успевают за телом; она все больше кренится вперед, но, кажется, не замечает этого, – ее лицо не выражает ничего, кроме отвращения. С каждым шагом холодный суп плещет ей на живот. Ольга морщится и пропускает Янку вперед, но не может заставить себя тащиться следом за Филькой. Егоров и Груша улюлюкают. Незнакомый пижон кричит: «Ату!» и хохочет на бегу.

Ольга бежит вдоль озера. Мир сузился до точки между неестественно скованными Янкиными лопатками. Спине жарко от всхлипывающего дыхания Фильки. Янка выскакивает на песок; Филька, сбитый с ног то ли толчком, то ли подножкой, пролетает мимо нее, выставив руки, скользит, сдирая кожу с ладоней и носа, и замирает у самого кострища, содрогаясь от беззвучного плача. К нему тут же подбегает Груша и прижимает к земле коленом. На Фильку больше надежды нет, и бежать некуда; Ольга встает плечом к плечу с Янкой.

– Валите отсюда, – говорит она. – Это наше место.

– «Наше место», – кривляясь, пискливо передразнивает Груша.

– Заткнись, дылда белобрысая, – небрежно бросает Егоров и плавными, скользящими шагами приближается к Янке. – Где твоя скрипка, скрипачка? – спрашивает он, придвинув лицо так близко, что чувствуется тошнотворное тепло его дыхания. – Ты что, сыграть мне не хочешь?

– Чего ты к ней лезешь все время? – орет Ольга, и Егоров молча пихает ее – так сильно, что она теряет равновесие и почти падает, лишь в последний момент умудрившись вывернуться и встать на одно колено. Она уже готова броситься в драку, но тут Егоров говорит:

– Держи ее, Деня, – и незнакомый подскакивает сзади и заламывает ей руку за спину. – Может, она мне нравится, – говорит Егоров с широкой ухмылкой, и его дружки радостно ржут.

Янка бросает на Ольгу всполошенный взгляд, но та смотрит в землю, добела закусив губу. Ее уши пылают. Она только что поняла, о чем спрашивала вчера мама, и теперь ей хочется провалиться под землю. У нее даже нет сил вырываться.

Янка пятится, и Егоров пятерней сгребает рубашку на ее груди. Ткань, покрытая жиром и ошметками лука, натягивается так, что трещат пуговицы.

– Фу-у! – кричит Егоров и отступает. Ольга хрипло хохочет – и тут же шипит от боли, когда шестиклассник сильнее заламывает ее руку. – У тебя там суп, что ли? Ты что, по лесу с супом ходишь? Совсем больная?

Только теперь Ольга понимает, что Янка так и прижимает кастрюльку к животу. Егоров шарит глазами по ее лицу, по своим дружкам, глядящим на него с приоткрытыми ртами, снова меряет взглядом Янку. Тянет руку к кастрюльке – еще неуверенно, еще не придумав, что будет делать дальше.

Янкино лицо озаряется, облитое холодным солнечным светом. Отдернув кастрюльку от лап Егорова, она поднимает ее над головой и орет во все горло:

– Я принесла су-уп!

Она привстает на цыпочки, всем телом устремляется вверх; ее рыжая физиономия, обращенная к небу, светится вдохновением. Ольгу разбирает истерический смех. Захлебываясь и фыркая, она пытается закричать вместе с Янкой, но сбивается. Слова спотыкаются об хохот. Янка размахивает кастрюлькой, как флагом, летят жирные брызги. Егоров брезгливо вытирает лицо.

– Су-уп! – орет Янка. – Суп же!