С ключом на шее

Ольга не замечает, как он появляется, – лишь чувствует, как по рукам пробегают холодные мурашки. Но что-то неуловимо меняется. Что-то сдвигается, будто кто-то огромный заменил один слайд с фотографией Коги на другой – точно такой же на первый взгляд, но все-таки в чем-то отличный. Так всегда бывает, когда он появляется.

– О, наконец нормальную хавку притащили, – говорит Голодный Мальчик и быстро проводит языком по губам. На Янку он не смотрит. Хуже то, что на кастрюльку он тоже не смотрит. Он переводит взгляд с Егорова на Грушу, с Груши – на Егорова, на Деню, который от удивления перестает заламывать Ольге руку. Голодный Мальчик улыбается дыркой в зубе. На шее у него болтается шнурок с резной трубочкой – Ольга видит, что узор закончен, и понимает, что это плохая новость. Запах нефти забивается в ноздри.

– А ты кто такой? – ошалело спрашивает Груша. Голодный Мальчик вдруг теряется, и Ольга понимает, что он не может ответить: не знает как. Запах нефти становится удушающим.

– Они что, отлупить вас хотят? – спрашивает Голодный Мальчик.

– А что, не видно? – сердито спрашивает Ольга, вырывая наконец руку. Почти вывихнутое плечо вопит от боли, и она, скривившись, разминает его пальцами.

– Двиньте ему тоже разок, чтоб не лез, – советует Деня. Придавленный Филька ворочается, выворачивает шею и изо всех сил скашивает глаза, чтобы увидеть, что происходит.

– Что-то я тебя раньше не видел, – цедит Егоров, внимательно оглядывая Голодного Мальчика с ног до головы. – Ты из какой школы?

– Из четвертой! – вставляет Деня, и Груша с готовностью гогочет. – Гля, пацаны, у него кулон, как у девчонки!

Груша бросает Фильку, который давно уже перестал рыпаться, и подскакивает к Голодному Мальчику. Сдергивает с шеи резную кость, цепляя ремешком за уши.

– Что это такое вообще? – спрашивает Груша, и Голодный Мальчик улыбается.

– А давай покажу, – дружелюбно предлагает он и плавным движением вынимает трубочку из его руки. Он по-прежнему улыбается, но слишком рассеянно, почти мечтательно. Ольга видит, как он сглатывает слюну – раз и другой. Вроде ничего особенного, но выглядит так скверно, что у Ольги пересыхает во рту.

Голодный Мальчик подходит поближе к Груше, и тот пятится.

– Чё ты лезешь ко мне?: – взвизгивает он. – Слышь, Егоров, он правда ненормальный какой-то!

Они кружат по пляжику: Груша пятится, слепо отмахиваясь красными, в цыпках ладонями, Голодный Мальчик – все с той же дремотной, предвкушающей, почти нежной улыбкой – подступает. Глядя на них, Деня начинает хихикать, но, покосившись на Егорова, перестает. Егоров хмурится. Егоров бросает быстрые взгляды на озеро, на тропинку, протоптанную в зарослях березы, на вершину сопки – и снова на Грушу и Голодного Мальчика, кружащих в нелепом танце.

Голодный Мальчик отчетливо сглатывает слюну, и Егорова передергивает.

– Я с тобой потом разберусь, – бросает он Янке и влезает между Грушей и Голодным Мальчиком. – Отвали от него, псих, – говорит он и толкает Голодного Мальчика в грудь раскрытой ладонью. Тот никак не реагирует. Он просто ждет, когда помеха исчезнет. – Идем отсюда, пацаны. Мы с ними потом поговорим.

– Вот-вот, валите отсюда, – встревает Ольга.

– Ты нам еще попадешься, – обещает Егоров и, подпихивая Грушу, двигается прочь.

Ольге хочется смеяться от радости. Наконец-то эти придурки отстали. И Голодный Мальчик… Она не хочет додумывать про Голодного Мальчика. Она вздрагивает, когда забытый всеми Деня открывает рот.

– Ссыкуны, – говорит он и сплевывает вслед приятелям. – Дай позырю, что у тебя за кулончик. Может, мне надо.

Он тянется, чтобы вырвать из руки Голодного Мальчика резную трубку, высокий, снисходительный, бесконечно уверенный в своей силе. Ольга вдруг понимает, что он слишком взрослый, чтобы… Додумать она не успевает.

– На, смотри, – пожимает плечами Голодный Мальчик, поднимает зажатую между пальцами трубочку повыше и подносит к самым глазам Дени. Тот невольно отклоняется, и трубочка утыкается прямо ему в висок. Он вяло пытается отмахнуться, и Голодный Мальчик говорит:

– Тс! Слушай…

– Не надо, – хрипит Филька, стоя на четвереньках. – Ольга, скажи ему…

Его никто не слушает. На лбу Фильки выступают крупные капли пота, глаза лезут из орбит. Янка роняет кастрюльку, она ударяется о камень, эмаль скалывается, и посреди красивого рисунка появляется страшная черная раковина. Остатки супа выплескиваются; жижа сразу впитывается в песок, а то, что остается, так похоже на рвоту, что смотреть на это невозможно. Ольга равнодушно думает, что за испорченную кастрюлю Янке влетит по первое число. Мысль далекая и неважная, как картинка в энциклопедии. От лица Янки отхлынула вся кровь, и ее карие глаза под бесцветными ресницами кажутся двумя черными колодцами, падать в которые придется бесконечно.

Голодный Мальчик тянется к трубочке губами, и Ольга зажимает уши ладонями, чтобы не слышать жуткий вой. Но Голодный Мальчик не дует. Он тянет через трубочку (кость, Филька же говорил, что это кость!) в себя, высасывая из головы Дени… что-то.