С крыла на крыло

 Не очень-то была стальная. Мотор, вооружение, расчалки, тросы, узлы крепления - вот, собственно, и все. Остальное из сосновых реек, березовой фанеры и льняного перкаля...

 Я еду к одному из пионеров этой самой полотняной авиации. Арцеулов научился летать еще в 1911 году. Тогда пилот мог после приземления аппарата выскакивать на ходу и, ухватив аэроплан за хвост, упираться, сдерживать его инерционный бег до самой остановки. Это был единственный доступный авиатору способ торможения.

 Можно себе представить, как препотешно выглядело состязание в беге с аэропланом!.. Особенно если аппарат бежал немного под уклон.

 А привязные ремни?.. У них тоже своя история.

 Вначале авиаторы вообще боялись привязывать себя к сиденью, предпочитая при аварии вылетать "рыбкой" вперед... Шансов на спасение было больше. На многих аэропланах того времени моторы крепились позади пилота. При ударе ажурная конструкция не в состоянии была удержать мотор на месте; вылетая вперед, летчику нужно было опередить мотор.

 Правда, и скорости были невелики: на посадке - 35-40 километров в час... Встречая новый, 1910 год, братья Райт предупреждали, что в будущем аэроплан достигнет скорости ста километров в час! Но это будет его пределом.

 Летчики не привязывались до тех пор, пока авиатор Мациевич не выпал из своего биплана прямо над Петербургом. Он летел на "фармане-4", где не было особого "комфорта". Сидя прямо на нижнем крыле, летчик правой рукой сжимал ручку управления, левой держался за стойку между крыльями... Надо полагать, в тот злополучный день аппарат сильно болтнуло, и Мациевич не удержался... Полетел вниз без парашюта - десять, пятнадцать секунд кошмарного смятения души!

 В детстве я любил перелистывать старую "Ниву". Мациевич был очень красив собой. В память врезалась фотография бесконечной траурной процессии, горы венков и лент... "Весь город хоронил своего любимца".

 По ассоциации передо мной возникла крошечная черная фигурка пилота Уксусова на фоне серенького зимнего неба. И тут я не смог сдержать улыбки. Он выпал на моих глазах из задней кабины планера Ш-10 на петле... Шла война, сорок второй год, на маленьком аэродроме людей было считанные единицы, и смерть, даже такая, кого бы удивила?.. Но он не разбился. Как говорят, отделался испугом. Но не легким.

 Дня через три мы встретились, он улыбается, чувствует себя героем, хотя выпал по своей глупости. Уксусов взлетел один на двухместном планере и, вместо того чтобы сесть в переднюю кабину, уселся в заднюю, не загрузив балластом переднее сиденье. Само собой, планер оказался так сцентрирован, что мог лететь разве что непрерывной мертвой петлей...

 Уксусов к тому же и не привязался, так что выпал сразу же, на первой петле.

 Я спросил его:

 - Какая мысль мелькнула у тебя в  т о т  момент?

 - О чем я подумал?.. - Он сморщил лоб. - О чем?.. "Неужели все?"  Наверно, кричал что-нибудь... Охрип. Не помню...

 Видно, отшибло память. Но привалило счастье! На краю аэродрома нашлась единственная заснеженная канава, и он угодил прямо в нее.

 После гибели Мациевича в авиации стали серьезнее думать о привязных ремнях. Как привязывать себя?.. Попросту - поперек живота ремнем?.. Но как тогда при аварии не повредить себе кишечник? Была даже мысль приспособить этакие кожаные трусы, прикрепив их намертво к аэроплану. Чтобы забраться на сиденье, пилот должен был влезть в эти трусы. Или, если хотите, "надеть на себя" аэроплан.

На старой киноленте я видел, как Луи Блерио вприпрыжку на костылях (после очередной аварии у него нога была еще в гипсе) бежал к своему аэроплану. Это было 26 июля 1909 года. Неуклюже покачиваясь с крыла на крыло, он взлетел, чтобы впервые пересечь по воздуху Ла-Манш. Мотоциклетный мотор "Анзани" нес его над волнами на высоте всего пятидесяти метров. И моноплан был слегка впереди сопровождавшего его миноносца. На борту корабля среди болельщиков волновалась и жена пилота. Через двадцать семь минут авиатор и его "блерио-XI" стали величайшими героями 1909 года. Духи "Блерио"... Перчатки, усы, кожаные куртки... Папиросы, спички, помада, прически, шляпки... Всё "Блерио"!

 Представляю, как выглядел петербургский заводчик Щетинин, когда ему сказали, что "точная копия" моноплана "блерио-XI", построенная по фотографиям на средства фабриканта, летать не хочет. Аэроплан оказался перетяжеленным. Щетинин бранил авиацию от Дедала с Икаром и закончил так:

 - Предложите этот нелетающий комод каким-нибудь наивным сумасбродам. Теперь таких сколько угодно: все желают летать! Понятно, под залог... Добавьте: "На моем аэроплане летать совершенно безопасно!"

 Из-за болезни легких врачи запретили Арцеулову плавать в Балтийском море. Он понял: морским инженером ему не быть, и спросил врачей:

 - А как вы смотрите, если я начну летать?..

 Вопрос застал медиков врасплох:

 - Собственно, вам нужен горный воздух...

 Но из-за вспышки болезни пришлось на лето 1910 года вернуться в родной Крым и поселиться в Отузской долине, у подножья Карадага. Здесь он много рисует, создает свои иллюстрации к знаменитым Крымским легендам.