С крыла на крыло

 Я представил себе, как Арцеулов утром поднимается на скалы, чтобы набросать причуды каменных нагромождений...

 Фантазия уносит его в старинную легенду Карадага...

 Он видит рядом с собой пленительную Эльбис с луком в руках. Содрогается Черная гора от хохота неодолимого ее владыки - великана. Ослепленный любовью к Эльбис, великан уже стремится к ней навстречу, но она бесстрашно натягивает тетиву, и стрела обманчивой птицей любви пронзает владыке Черной горы единственный его горящий глаз. Падая в жерло горы, великан раскалывает Черную гору на части. Из хаоса камней мчатся ручьи огненных слез, а небо тонет в дыму и пепле...

 Там, в Отузах, Арцеулов затевает постройку одного из своих первых планеров. Часами наблюдает полеты грифов. Распластав крылья, они вечно кружат над Узун-Сыртом - длинной и плоской горой, что прикрывает долину Коктебель от северных ветров.

 У них своя "метода", у этих грифов. Когда утренний бриз начинает взбираться на голубую гору, птицы срываются ему навстречу со скал и тянут сперва вдоль склона. Поднявшись немного, кружат восьмерками в определенном месте - у "кармана". Затем устремляются к холмам и там бесконечной спиралью забираются так высоко, что глазам становится больно.

 Как-то Арцеулов, идя с крестьянским парнем, сказал ему:

 - Взгляни на этих птиц.

 - Вижу... Орлы?

 - Что ты скажешь, если я заставлю их парить восьмерками вон там, над "карманом"?..

 Парень посмотрел вдаль на "карман" - птицы были далеко; понял, что это шутка, и улыбнулся.

 - Не веришь?.. Изволь, немного подождем.

 Через четверть часа грифы действительно подлетели к "карману" и закружились влево, вправо, рисуя в воздухе восьмерки... Парень, естественно, разинул рот.

 Случай помог Арцеулову научиться летать на аэроплане уже в 1911 году. Их было четверо страждущих, и они внесли фабриканту залог за тот самый моноплан. Стали рулить на нем - бегать из конца в конец большого поля. Постепенно освоив управление, Арцеулов опередил своих товарищей. Только ему и удавалось взлетать на "нелетающем аэроплане". Может быть, болезнь сыграла ему на руку - поддерживала летчика в наилегчайшем весе. В том же 1911 году Константин Константинович получил диплом авиатора, и его пригласили инструктором в Севастопольский аэроклуб. В аэроклубе был один аэроплан, один инструктор и единственный ученик...

 Свою мечту - парить над Узун-Сыртом - Арцеулов не оставлял даже в годы мировой войны. Всего через неделю после знаменательного дня - 24 сентября 1916 года, когда он первым в мире выполнил преднамеренный штопор, а главное, вполне благополучный выход из него, - ему представился случай увидеть эту гору с птичьего полета. Увидеть так, как видят ее парящие орлы.

 И вот прапорщик Арцеулов, начальник отделения подготовки летчиков-истребителей Качинской школы, на том же маленьком "ньюпоре-XXI" с белой двойкой на хвосте - на нем он так удачно штопорил - поднялся с Качинского аэродрома и взял курс на восток, вдоль Крымского хребта.

 В ясный день с высоты двух тысяч метров прекрасно была видна беленькая, отдраенная, как палуба корабля, Ялта. Сверкал на солнце отвесный голый склон Ай-Петри, он повернут к югу. А северный хмурился еще с утра в тени, весь поросший, прячущий в лесах каньоны и хрустальные ручьи.

 Арцеулов летел на восток, солнце поднялось еще не высоко, не низко, и верхнее крыло маленького биплана как раз прятало лицо пилота от прямых лучей. В воздухе тихо и прохладно; лететь удивительно приятно... Перед глазами в стаканчике пульсирует масло, словно у самолета бьется собственное молодое сердце!.. Через некоторое время ровное жужжание мотора стало таким привычным, что летчик его будто и не замечал. Изредка, разрывая мысли, мотор вторгался вдруг своим жужжанием.

 Арцеулов смотрел вокруг, но больше видел две пары крыльев, по три с половиной метра с каждой стороны. Кремовое полотно верхнего крыла как бы светилось изнутри; на просвет видны были переплетения тонкого каркаса. Всюду голубое небо, ни облачка. Ничто не напоминает о войне. А ведь она идет! Там, на западе. Давно ли он сам оттуда? Всего два месяца.

 Вот так же, в такое же яркое утро летел он на маленьком "ньюпоре" и издали увидел дымки разрывов бризантных снарядов. Пошел на них, зная, что там немцы. Действительно, наша артиллерия лупила по немецкому "альбатросу". Арцеулов пошел в атаку на разведчика, думая, что зенитчики прекратят стрельбу, увидев свой истребитель. Не тут-то было! Выпуская первую кассету, он не обращал внимания на разрывы снарядов. Когда идешь на стреляющий в тебя пулемет, трудно видеть другое. Он развернулся для перезарядки пулеметной кассеты, и тут его тряхнуло. Вот тогда он заметил, что находится в самом центре разрывов и по нему палят свои же.

 Прилетев с пробоинами на крыльях, Арцеулов отправился в зенитную часть с представлением. Найдя командира, спросил его:

 - Разве зенитчики не знают своих самолетов?..

 - О... Это вы летали? - весело спросил капитан.

 - Да, я! - возмутился летчик. - Стрелять в свой же самолет, атакующий немца!..

 Тот, улыбаясь, говорит: