С любимыми не расставайтесь!

– Людмила Ивановна, я слышал, что вы собираетесь уезжать из нашего города. Это правда? – спросил он и присел рядом.

Она продолжала смотреть, словно не понимая, что ему нужно, и ожидая, когда он уйдет. Но он не уходил и ждал ответа.

– Ну уезжаю, какое это имеет значение, – сказала она и отвернулась.

– Людмила Ивановна, я прошу вас, не уезжайте. Не надо уезжать.

Она не отвечала. Разговор был ненужным и бессмысленным.

– Я знаю, вы меня не любите, – сказал Чесноков. – Вам кажется, что я самодовольный человек. Это неправда! Вы думаете, для меня это так легко прошло – история с Рубахиным. Просто я не дал себе воли это переживать. Я бы пропал. Я самоед, я бы съел себя живьем!

– Вас очень беспокоит, что я вас не люблю? – удивилась Ласточкина. – Вас любит столько людей, что один человек – это не страшно.

– Но за что? За что? Скажите мне, я хочу бороться со своими недостатками.

– Я не люблю людей, которые вызывают во мне плохие чувства, – сказала Ласточкина, каменея ямочками на щеках и сумрачно поблескивая главами.

Чесноков решил пойти к заведующему райздравом и попросить, чтобы тот подействовал на Ласточкину и убедил ее остаться.

– Я прошу вас, – сказал он, – уговорите ее остаться. Я знаю, она уезжает из-за меня. Она считает, что Рубахин тоже уехал из-за меня. Скажите, что я должен делать, чтобы она осталась.

Заведующий посмотрел на него, усмехнулся и сказал:

– А очень просто. Вы должны плохо работать, чтобы к вам больные не хотели идти.

– Я понимаю, в чем тут беда. Больные – люди возбужденные и общительные. Они питаются слухами и распространяют слухи. Начинается нездоровая шумиха, преувеличиваются репутации. И это сразу осложняет отношения.

Заведующий старался смотреть на него серьезно и официально, но не мог сладить со своей симпатией к Чеснокову и невольно улыбался его чистосердечной наивности.

– А что вы хотели? Чтобы больные не делились своими впечатлениями? Так не бывает. Вам не нравится, что они говорят о вас хорошо? Вы хотите, чтобы они говорили о вас плохо? А я считаю: врачей должны почитать и верить в них. Почему всегда почитали знахарей и шаманов, а на врачей пишут жалобы в жалобные книги? – говорил он, отыскивая номер телефона Ласточкиной. – Ласточкина, Ласточкина… Опасная баба, она ведь там у вас деятель… Надо ее нейтрализовать. Людмила Ивановна? Котиков говорит, приветствую вас. А знаете, кто меня попросил вам позвонить?.. А вот угадайте! Сергей Петрович, вот напротив меня стоит на коленях и молит, молит, чтобы я вас уговорил остаться!.. Что… – Котиков подул в микрофон. – Повесила трубку. Черт с ней, учитесь не зависеть от недругов.

Зазвонил телефон.

– Да, Котиков… – Он сразу подобрался, как это происходит с нами, когда мы говорим с начальством. – Просили, просили. А у нас Ласточкина выбывает… Почему? А не поделили что-то с Чесноковым, знаете, как это бывает. Кто прав, кто виноват? Чесноков, во всяком случае, не виноват, он человек тихий… – Подмигнул он Чеснокову. – Что?..

Он долго молчал, глядя на Чеснокова и дивясь наивности того, что говорилось по телефону.

– Почему Рубахин? Ну, у Рубахина были свои обстоятельства. Безусловно что-то было, не без того. Что?..

Он опять долго молчал, становясь все серьезней и уже не глядя на Чеснокова.

– А мы с ним поговорим, ему тоже есть о чем подумать, а то что же, так он у нас всех распугает… Что?.. – Он опять замолчал и на этот раз был чем-то недоволен и что-то записал на память. – А вот это резонно, это опасение у нас тоже возникло. Действительно, складывается странное положение: все предпочитают удалять зубы у Чеснокова, нежели лечить у других врачей. Тут, знаете, до чего дошло? Общий процент зубов у населения за последнее время уже сократился. И не только в нашем городе, но и в ряде других городов и поселков области. Вот о чем надо подумать!.. Что?.. И шумиха – это, верно, ненужная шумиха, это есть, есть…

Как и все, Маша входила в кабинет, волнуясь в ожидании чудес, о которых наслышалась, но не очень в них веря. У нее была сильно вздута и перекошена щека. Она мучилась всю ночь.

– Наконец-то я к вам попала, – сказала она Чеснокову.

– Посмотрим, что с вами стряслось, – весело оказал он, усаживая ее в кресло.

Тут вошли четыре человека в белых халатах. Их сопровождал заведующий райздравом Котиков.

– Работайте, – сказал он. – Это областная комиссия, хотят познакомиться.

Четыре члена комиссии один за другим поздоровались с Чесноковым, неясно произнося свои фамилии. (С Ласточкиной они, вероятно, уже виделись.)

– Продолжайте, – сказал один из них, – мы не будем вам мешать.

Котиков чувствовал себя скованно, Ласточкина, напротив, была возбуждена, и Чесноков понял, что комиссия эта не к добру. И сразу, как бывает в подобных случаях, он стал думать о том, какое он производит впечатление. Он стал деловитым и внимательным, он свел брови и еще раз озабоченно наклонился над пациенткой, но никак не мог сосредоточиться.

– Так, понятно, – на всякий случай проборомо-

тал он.