С любовью, Босс

– Я пережил. – Эрик подтверждает сказанное широкой улыбкой.

– Но ты рад, что у них ничего не вышло?

Он пожимает плечами.

– Не думаю. В конечном итоге, они оба – заядлые трудоголики. Не разойдись они тогда, разошлись бы позже.

– А еще ты помолвлен. – Напоминаю я. – Значит, у тебя все сложилось, несмотря на прошлые неудачи.

– Выходит, так. – Отвечает Эрик.

И теперь защита имени Линдеров уже не выглядит неприступной броней. Я отчетливо читаю на его лице какое-то сомнение.

– Из-за смерти брата тебе пришлось отложить свадьбу. – Вдруг вспоминаю я. – Прости.

– Ничего. – Говорит он. – Агата не захотела уменьшить список гостей и провести скромную церемонию, поэтому мы просто отложили торжество на некоторое время.

– Она живет с тобой в Мальмё?

– Мы съехались месяц назад.

– И где она сейчас?

– У нее много работы. Агата – блогер.

– А ты сейчас остаешься в доме из-за родителей? Чтобы поддержать их? Или пишешь книгу?

– И то, и другое. – Отвечает Эрик. – Если честно, брат не особо поддерживал меня в выборе профессии. Работа по линии журналистики или финансов казалась ему чем-то более значительным. А я не смог бы как он: расписание, цифры, офис, дресс-код – все это сужает мои рамки комфортного существования.

– Но ты добился того, чего хотел, к чему шел?

– Мне кажется, для писателя это процесс бесконечный. – Нервно смеется он и останавливает автомобиль на небольшой парковке. – Приехали.

Глава 50

Эрик

В желтоватом свете весеннего дня ее волосы переливаются темным блеском. Диана медлит прежде, чем достать с заднего сидения букет, что приготовила для моего брата. А достав, прячет в него лицо и мучительно долго вдыхает аромат цветов.

Глядя на нее, я почему-то думаю о том, какая она хрупкая, какие тонкие у нее плечи. Эта девушка запросто утонула бы в моих объятиях.

Что чувствовал Карл, обнимая ее? Мне интересно. Хотя, одновременно я ощущаю стыд за то, что вообще смею думать об этом.

– Готова?

– Да. – Отвечает она.

И взмахивает своими очаровательными темными ресницами.

– Нам туда. – Сглотнув, я указываю путь вдоль по дорожке.

Диана ступает мягко, осторожно. Каждое ее движение естественно, не нарочито. Она очень женственна, и я не представляю, каким насилием над личностью должно стать для нее требование носить строгую офисную униформу. Эта девушка будто создана для летящих платьев, легких сандалий, причесок без прически – когда волосы распущены и свободно струятся по плечам.

И я морщусь, невольно вспоминая Агату с ее трехчасовыми сборами перед выходом из дома, постоянными неврозами на тему того, как она выглядит, и как на нее посмотрят. С ее позированием, игрой на публику и желанием всем понравиться. Я злюсь на себя за то, что сравниваю свою невесту с другой девушкой. И еще больше за то, что подобное мне вообще могло прийти в голову.

Наверное, просто я невольно любуюсь Дианой. И восхищаюсь ее природным умением быть красивой, а не казаться. Она так разительно отличается от всех, кого я встречал прежде, что у меня не получается не думать об этом.

– Это здесь. – Я подвожу ее к могиле брата. – Позже здесь будет памятная табличка.

Диана подходит ближе и застывает у колышка с надписью «Карл Линдер».

– До сих пор не верю в это. – Произносит она.

Ее пошатывает, и мне приходится взять девушку под локоть. Меня и самого мутит от осознания чудовищности произошедшего. Здесь, на кладбище, все ощущается как-то острее.

– Мне тоже. – Тихо говорю я. – Кто угодно, только не Карл.

– Не представляю, как ты это пережил. – Переводит взгляд на меня Диана. Ее глаза пробираются мне под кожу. – Ты… Ты ведь…

– Я смотрел на лежащего в гробу брата и понимал, что выглядел бы также на его месте. Это и был я из какой-то параллельной реальности. Будто.

Мне становится тяжело говорить, я прячу взгляд и умолкаю.

Диана опускается на колени и кладет букет к уже завядшим цветам. Она долго смотрит на знакомые буквы и, кажется, даже не моргает. У нее просто нет сил. Тогда я решаюсь сказать ей о том, о чем не говорил никому прежде.

– С тех пор, как Карл умер, я каждый день думаю о смерти. Он был моей лучшей половиной, моим лучшим другом. Такие, как он, не должны уходить рано. За что это ему? Другое дело я – неудачник. Карл был так близок мне, так важен, что я не могу теперь перестать думать о его смерти. И о смерти вообще. Самое сильное впечатление, это когда ты смотришь на труп любимого человека и не узнаешь его в этом теле. Потому, что это не он. Он никогда не был просто телом.

Диана поднимается с колен, но не спешит поворачиваться ко мне. Ей не хочется смущать или прерывать мои откровения.