С любовью, Я

И эти мысли всё ещё грели мне душу, пока я ложилась спать.

А вот когда наступило утро, и вместо бодрого друга я увидела на другом конце комнаты взъерошенного и побитого жизнью воробья, от мыслей прошлого вечера пришлось быстренько избавиться.

Рин выглядел откровенно плохо. Под глазами парня залегли чёрные тени, которые не смог спрятать загар, лицо осунулось и пробивающаяся щетина только усугубила общее впечатление.

— Не фонтан, — вслух сказала я, стараясь не ржать.

— Злыдня, — простонал Рин, держась за голову. — Ты чем тут занималась пока я дрых?

— Спасала наши пожитки от любопытных и загребущих лап, — с готовностью ответила я, идя в ванную. — Ты лучше скажи, как будешь добираться до мамы. Неужто мотоцикл здесь бросишь?

С похмелья Робин не заметил оговорки, но уже через несколько долгих минут поднял голову, смотря на меня изумлённым взглядом.

— Я?

— Ты. — Я протянула другу мокрое полотенце и уселась напротив. — Думаю, здесь нам стоит разойтись.

— Почему? — вскинулся он и тут же снова застонал. — Ди, мы же договорились. Да и мама ждёт.

— Сказать честно?

Я переплела пальцы в замок и выдохнула. Дискриминация, как она есть, но другого предлога я придумать так и не смогла.

— Да уж пожалуйста, — съехидничал он, растирая лицо полотенцем. — Какая блоха тебя укусила?

Я поморщилась, но всё же ответила:

— Ты Фледж.

— И?

— И ты Фледж.

— Это вся причина? Моя фамилия?

— Н-нет, хотя скорее да, — тяжело согласилась я. — У меня весьма непростые отношения с твоей семьёй. Не хотелось бы углублять их ещё больше.

— То есть… — протянул он. — Чтобы с тобой дружить я не должен быть Фледжем?

— Ну что-то вроде того, — с облегчением кивнула я. Всё-таки Робин умный парень.

— Тогда всё нормально. — Он встал и бросил полотенце на столик. — Я не Фледж.

— Как это? — опешила я. — Ты не сын Грегори?

— Сын, но не Фледж, — он хитро подмигнул и рассмеялся. — У меня другая фамилия. Так что формально я выполнил требование на вхождение в круг посвящённых. Теперь не отвертишься.

Тьфу.

Пока я судорожно искала новое оправдание для побега, телефон Рина зазвонил. Высветившееся имя ему не понравилось. Даже скорее напугало, чем не понравилось. Эта эмоция была новой, так что я с большим удовольствием наблюдала за сменой его настроения по мере того, как к нам приближался капец.

— Ч-чёрт. — Робин дождался пока звонок не сбросится и заходил по комнате. — Адам меня убьёт. Вот мы попали.

— Не знаю, кто такой Адам, но попал только ты. — Я улыбнулась и начала собирать вещи. — Извини, Робин, но мнение своё относительно твоей несемьи я менять не собираюсь.

— Так. — Он схватился голову и вытянул вперёд одну руку с раскрытой ладонью. — Подожди. Сначала надо разобраться с Адамом.

— Ла-адно. Тогда давай так. Я сейчас пойду в ванную, приведу себя в порядок, а ты звони своему другу.

На том и разошлись.

Правда, на всякий случай, я решила принять душ, ведь неизвестно когда ещё раз можно будет помыться. С этим путешествием всё было не так, как надо с самого начала.

Через полчаса, почистив зубы и забрав волосы в высокий хвост я вернулась в комнату, но Робина там уже не было. Как и его сумки. Вообще, ни одного знака, который бы говорил о том, что со мной в номере ночевал мужчина. Баррикаду из мебели он разобрал, кровати аккуратно застелил, а столик с посудой выкатил, судя по всему, в коридор.

На единственном кресле сиротливо лежала моя сумка с ноутбуком.

Звать друга было бесполезно. Он явно вышел на улицу, и это для простого звонка. Странновато, конечно, но не мне судить о чужих странностях.

Так как вчера мы приехали поздним вечером, когда уже стемнело, я не смогла как следует рассмотреть окружающий мотель пейзаж, но сейчас решила с ним ознакомиться, чтобы иметь представление о том, в какую сторону бежать и где, чёрт возьми, можно укрыться от тяжёлого и обиженного взора друга.

Я подошла к окну и взялась за занавеску. Но прежде, чем я успела отдёрнуть ткань, с правой стороны, закрытой для меня выступом стены, послышался недовольный голос, и человек, которому он принадлежал, даже не пытался скрыть грубость:

— Опять нарываешься.

Тонкое стекло плохо глушило звуки, так что мне даже не пришлось открывать окно для подслушивания разговора.

— Адам, я уехал и жил инкогнито. Кроме отца и брата никто не знает, где я жил. Ты можешь просто сделать то, что я прошу и не пилить? У меня и так башка раскалывается. Эти черти наверняка дрянное вино продали.

— Ещё и бухал, — брезгливо ответил оппонент Робина. — Мало тебе девки несовершеннолетней, так ещё и выпивка. В то время, как врач категорически её запретил. Небось ещё и бутылку всю приговорил в одиночку, да? Тоже мне, рыцарь благородной интрижки.

— Адам!

— Кто она? Сколько ей надо заплатить, чтобы это не утекло в сеть?

Судя по шуршанию, этот грубый и очень неадекватный человек открыл блокнот, ну или ежедневник.

— Адам, хватит. — В голосе Рина прорезался металл, но его собеседника это не впечатлило. Наоборот, он лишь начал распаляться ещё больше, переходя на откровенно мерзкие обвинения в мою сторону.