С любовью, искренне, твоя

Это собрание было ошибкой. Я ничего не узнаю, особенно когда Пейтон распускает язык, пытаясь быть полезной на публике.

Прежде чем у следующего члена маркетинговой команды появится своё мнение, я подхожу к двери и распахиваю ее.

— Все свободны. Мисс Левек, подождите минутку, пожалуйста.

Тихо и в быстром темпе шаркая, женщины выходят гуськом, счастливые покинуть наполненную напряжением комнату. Не сводя глаз с Пейтон, наблюдаю, как несколько девушек похлопывают её по плечу, прежде чем уйти. Одна толкает её локтем в грудную клетку.

Наверное, её подруги.

Пейтон понадобится поддержка, когда я закончу с ней.

Как только последняя выходит, я захлопываю дверь, матовое стекло закрывает нас от пристальных любопытных глаз в офисе.

Сажусь на один из стульев и перекидываю ногу через колено, принимая небрежную позу, пригвождая Пейтон взглядом «не еб* мне мозги».

Мы сидим в тишине, она теребит свои волосы, а я неподвижен, как проклятая статуя. Я могу сидеть здесь весь гребаный день, пугая её своим пристальным взглядом.

Непоколебимый и чертовски серьезный, вот кто я такой.

Никто не разговаривает со мной так в моем зале заседаний, не говоря уже о других сотрудниках.

Пейтон ходит по тонкому льду, даже если была права насчет рекламной кампании.

— Что это было?

— Вы спросили, что я думаю о рекламе. И я ответила.

— Это было до того, как я понял, что ты собираешься разнести всё в пух и прах.

— Вы хотели, чтобы я солгала? Я тоже могу это сделать. — Она прочищает горло, сжимает губы в тонкую линию и улыбается. — Реклама и так прекрасна. Ничего не меняйте.

Мне не смешно.

— Видите? Я могу лгать.

— По шкале от одного до десяти, насколько плохой рекламный текст?

— Семь целых пять десятых.

Дерьмо.

Я потратил сорок тысяч долларов на макет, от которого никто не в восторге.

— Вам ещё что-нибудь было нужно, сэр?

Поднимаю голову при слове «сэр»; она использовала его намеренно.

— Больше мне ничего не нужно. — По крайней мере, в данный момент. — Вы можете идти.

Да, я знаю, что сейчас веду себя как упрямый осел. У Пейтон наметанный глаз, и, похоже, что у неё есть фантастическая идея. Но я не могу заставить себя обратиться к ней за советом, потому что всё, чего я хочу сейчас, это засунуть свой язык ей в горло.

Твою. Мать.

ГЛАВА 9

ПЕЙТОН

— Чего хотел твой любовничек?

Когда раздается смущающе громкий голос Женевьевы, я резко поворачиваю голову и оглядываюсь по сторонам.

— Не могла бы ты говорить потише?

— Извини. Мы умирали от любопытства. Блэкберн, наконец, хочет покувыркаться с тобой?

Если бы.

— Нет, Жен. Он хотел поговорить о новой рекламной кампании. Знаешь, потому что мы на работе?

— Ох. — Клянусь, ее плечи поникли. — И это все?

— И это все. — Закатываю глаза. — Тебе не нужно выглядеть чертовски расстроенной из-за этого.

— Нужно. У меня от этого многое зависит.

— Хм?

— Ничего. Просто маленькое пари с Ким и Вив.

Поднимаю ладонь, заставляя ее замолчать.

— Пожалуйста. Не говорите мне. Я не хочу знать.

Женевьева смеется.

— Так что еще босс сказал?

— Не так уж много. — Я пожимаю плечами, пытаясь вести себя как можно спокойнее, а не так, будто меня только что отчитал мужчина, в которого я влюблена. — Это не имеет большого значения.

И все же, имеет. Это было грандиозное событие, потому что, пока он высмеивал меня в своей классической манере Рима Блэкберна, я не могла удержаться от того, чтобы пялиться на него.

Его черная рубашка подчеркивала глаза бледно-серебристого цвета, рукава были закатаны, демонстрируя накачанные предплечья. Темная и сексуальная щетина на подбородке. Нахмуренный взгляд и четкая линия бровей, пугающая и офигительно сексуальная.

И то, как его глубокий голос окутывал меня, вызывая волну бабочек в моем животе.

Я так отчаянно желала сказать ему, что электронное письмо было от меня, и что я больше всего на свете хочу последовать за ним в его кабинет. Но вместо этого мое лицо стало ярко-красным, я съёжилась на своем месте, и когда Рим принял мои извинения, убежала прочь, поджав хвост.

Жен прислоняется спиной к стене моей кабинки и вздыхает.

— Ну, я думаю, могло быть и хуже, Рим мог тебя уволить.

— Он не может меня уволить, потому что я уже подала в отставку. — Прикусываю щеку изнутри. — Хотя я действительно удивлена, что он не упаковал мое барахло. Я реально думала, что так и будет.

— Блэкберн сказал, почему не сделал этого?

Хитрая улыбка растягивает мои губы.

— Джордж.

Жен хлопает в ладоши и смеется.

— О, чертовски некомпетентный Джордж. Он будет так потерян без тебя.

Мне жаль Джорджа. Такой хороший мужчина, но ему придется нелегко, ему по-крупному не повезло.

— Возможно, Джордж немного некомпетентен, но, по крайней мере, он ценит хороших сотрудников, в отличие от Рима. — Перекидываю волосы через плечо, вызывая у Жен смех, как раз в тот момент, когда мне приходит новое сообщение на почту.

Останавливаю свой взгляд на письме от Рима.

Письмо.

Поворачиваюсь на стуле, уделяя все свое внимание компьютеру.

Шепотом говорю:

— Жен, это он.

Издав ликующий звук, подруга подается вперед и тихо хлопает в ладоши.

— Что он написал?