С любовью, Рома

— Знаешь, — недоверчиво напомнила Белову, — во всех книгах соперники главного героя именно так и говорят, что они просто друзья.

Денис засмеялся.

— По-моему, кто-то перечитал романтической графомании.

Ну тут, да, каюсь, виновата. Но как-то же я должна была заглушать свою тоску по Ромео? Пусть ещё спасибо скажут, что я не вдарилась в написание эротических текстов, а ведь могла бы. Думаю, жаркие образы голого Чернова в моих фантазиях непременно бы разлетались как горячие пирожки.

— Тогда…

— Тогда, я же сказал, мне нравится с тобой общаться. Или ты сама лично домогаешься всех, кто тебе симпатичен?

— Нет, что ты! — всполошилась, густо покраснев.

— Ну вот видишь, — кивнул головой Денис Викторович. — Мне правда приятно с тобой общаться, и лично тебя это ни к чему не обязывает.

***

Следующую порцию откровений я получила тёмной ночью в тамбуре поезда. Мы ездили на слёт студенческих отрядов. Вырваться было непросто, но ребята уговорили, а Денис Викторович и вовсе поставил перед фактом, что без меня никак. Пришлось идти на поклон к соседке тёте Любе и просить присмотреть за мамой. Сама мама, несмотря на заверения, что справится самостоятельно, заметно переживала, должно быть опасаясь, что я не вернусь. Поэтому все три дня, в течение которых меня не было в городе, я старалась как можно чаще звонить ей, подробно описывая, где я и чем занимаюсь.

Время на сборах прошло насыщенно, мы успели не только побегать, попрыгать и покреативить, но ещё и пару раз напиться. Поэтому вся наша честная компания, страдающая от последствий двухдневных возлияний, практически всю дорогу до дома проспала. Одна я упорно придерживалась идеи трезвости. Белов, конечно же, был с нами, и если уж не возглавлял всё это безобразие, то уж точно следил, чтобы всё было в рамках приличия.

Телефон зазвонил сильно за полночь. Увидев мамино имя на экране, я пулей вылетела в тамбур, едва не прищемив себе пальцы дверями.

— Сонечка, — зашептала мама, не желая будить тётю Любу, которая с видом великого одолжения согласилась у нас переночевать (так-то за деньги!), — ты далеко?

— Часов через восемь буду. Что-то случилось?

— Нет. Да…

В трубке раздался треск.

— Мам?!

Такие её звонки были далеко не редкость, но отчего-то именно сегодня я волновалась больше обычного.

— Тебя не было… — будто бы извиняясь, начала мать, — и я… ходила гулять в парк.

— Так.

Сердце ускорило свой ход. Иногда мама отваживалась одна ходить на прогулки, в этом не было ничего криминального. Но сейчас моя интуиция буквально кричала о том, что что-то произошло. За те пару секунд, что ма собиралась с мыслями, я успела десять раз проклясть себя и эту дурацкую поездку. Нужно было сидеть дома!

— Что-то случилось? — повторила вопрос.

— Наверное, — наконец-то отозвалась мама. — Мне показалось, что я видела Анатолия.

— А Анатолий — это…? — начала было я и тут же запнулась, вспомнив бабушкин рассказ.

— Твой отец.

***

Денис Викторович нашёл меня сидящей на холодном полу тамбура, спрятав лицо в коленях.

— Сдурела! — возмутился он, хватая меня за руку и начиная тянуть вверх. — Застудишь же себе всё!

— Ну и что, — отозвалась вяло, чуть ли не повиснув у него на руках безжизненной куклой.

— Тебе ещё рожать!

Обожаю этот довод, применимый ко всем женским проблемам.

— Не буду рожать, — глотая слёзы, засопротивлялась я, — мне нельзя!

Он слегка опешил, но на ноги меня поставил.

— Интересное, конечно, заявление. Но хотелось бы поподробнее…

Однако в ту ночь мы разговаривали отнюдь не про роды.

***

— Ты уверена, что твоей маме… э-э-э… не привиделось? — Ромка старательно подбирал слова, но его скепсис я ощущала едва ли не кожей, даже через экран телефона.

— Как я могу быть в чём-то уверена?! — ощетинилась я. — Но она уверена, что он точно был… мой отец.

— Ну, будем честны, когда-то Лариса Игоревна была уверена, что за ней следят.

— Она сейчас стабильна, — с нажимом в голосе напомнила ему.

У них всегда были непростые отношения. И как бы Чернов ни страдал из-за того, что теперь мы с ним жили в разных городах, отсутствие необходимости общаться с моей матерью явно делало его более счастливым.

— Кто знает…

— Я знаю!

Наш разговор, хоть мы того и не желали, зашёл в тупик, Ромка недовольно засопел в динамик, обиженный моим тоном, я же… уже неделю не находила себе места. Мамино возбуждение передалось и мне. С одной стороны, это придавало мне уверенности и заметно сближало нас с ней, а с другой стороны — именно это меня и пугало, словно я теряла трезвость мышления, готовая поверить в любые фантазии.

Наверное, Рома был прав, по крайней мере, в его словах была логика, но… Если честно, то его скепсис сильно задевал. К тому же мне было с чем сравнивать.