С любовью, Рома

В квартире стояла тишина, нарушаемая лишь звуками ночного города, долетавшими до их этажа через приоткрытые окна. На календаре последние дни мая, по-хорошему, нужно переживать о предстоящих экзаменах и будущем, но отчего-то своё будущее волновало мало… Ну или наоборот: заботы о близких позволяли не думать о том, что будет после окончания школы.

В холодильнике нашёлся тетрапак апельсинового сока, и пока Кирилл наливал его содержимое в высокий стакан, что-то мокрое ткнулось под его коленку. Кир наклонился и потрепал по холке Бакса. Ретриверу шёл уже десятый год, возраст потихоньку брал своё, и в последнее время пёс заметно сдал, что всерьёз пугало. 

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Что, приятель, не спится? — поинтересовался у собакена, но тот вполне предсказуемо ничего не ответил, зато разговор неожиданно поддержал кто-то другой:

— Как и тебе?

Кир не испугался, лишь пальцы чуть сильнее сжали бока стакана — слава богу, с нервами у него был полный порядок. В огромной арке, ведущей в гостиную, зажёгся один из светильников, явив миру Александра Дмитриевича Чернова. Взлохмаченный после сна отец сидел на диване, растирая голое плечо.

— Тебя изгнали из спальни? — попытался перевести стрелки Кир. Не то чтобы он делал что-то противозаконное, но и делиться с кем-либо своими мыслями был не готов. Да и Дамир настоятельно просил пока никого не посвящать в подробности их поездки.

— Никитос капризничает, наверное, зубы лезут, — усмехнулся Саша, оценив шпильку отпрыска.

— Зубы? В два года? Я думал, что это только поначалу болезненно.

— Всякое бывает, — отец легко пожал плечами, — из Ромы вон всю жизнь что-то лезет.

Кир улыбнулся, правда, без особой радости, но в сумерках кухни было не разглядеть. 

— В общем, Кит этой ночью спит с мамой, а у меня встреча рано утром, — тем временем продолжил Саша, при этом Кирилла не покидало ощущение, что родитель на самом деле думал о чём-то совсем другом.

— Понятно, — согласился сын и, поставив стакан в мойку, пошёл в гостинную. Переговариваться через полквартиры, при этом стараясь никого не разбудить, было как-то глупо. 

Чернов-старший с любопытством поглядывал на среднего из сыновей, Киру даже стало как-то неуютно, словно родитель мог видеть его насквозь. К счастью, Александр Дмитриевич не обладал таким даром, в отличие от своей жены, которая уж точно не упустила бы возможности докопаться до самого ранимого (как ей казалось) из своих детей. А может быть, папа просто предпочитал давать им возможность во всём разобраться самим.

Кирилл пристальным взглядом уставился на отца, который к своим сорока успел обзавестись не только карьерой успешного юриста, умницей женой, семью отпрысками с разной степенью дурости в их головах, двумя внуками (если брать в расчёт сына Кати — Ваньку), престарелым псом и социопатической лысой кошкой, но и внушительным жизненным опытом.

Они немного посидели в молчании, думая каждый о своём. Первым сдался сын, задав тревожащий его вопрос:

— Па, а тебе не кажется, что всё меняется… безвозвратно?

Родитель с ответом не спешил, растирая затёкшее плечо и краем мысли отметив, что в его возрасте спать на диване вообще не вариант, в конце концов, в квартире имелась бывшая спальня Стаса и Дамира, пустовавшая уже больше шести лет. Но для него она до сих оставалась детской, и посягнуть на одну из сыновних кроватей было как-то… неловко.

— Наверное, — согласился Сашка, — но это часть жизни. Вы взрослеете, начинаете жить своей жизнью… Стас вон отцом стал, Дам женился. А на прошлой неделе, я тебе клянусь, видел девушку, крайне похожую на Кристинку, целующуюся с мальчиком!

— И что? — поперхнулся Кир, удивлённый тем, как это ухажёр младшей сестры выжил после встречи с их батей.

— Вашей матери удалось меня убедить, что это не Крис, но, клянусь… В общем, видимо, я и на это уже повлиять не могу.

— Ей четырнадцать.

— Вот именно! — оживился отец. — И поверь мне, я всё ещё прекрасно помню, что такое подростковые гормоны.

Кирилл чуть не подавился, поняв, на что намекает Саша, и поспешил перевести тему:

— Я не про это.

— Да? А про что?

— Просто у меня такое ощущение… что надвигается что-то нехорошее.

Папа опять бросил на него пристальный взгляд, но и на этот раз ни о каких подробностях выспрашивать не стал, давая время самостоятельно принять решение. Но ребёнок, чьи плечи были в полтора раза шире отцовских, с откровениями не спешил. Тогда Сашка тяжко вздохнул и заметил:

— Знаешь, трудности, они случаются всегда. От нас это редко зависит.

— А что зависит?

— То, как мы поведём себя в такие тяжёлые моменты. Можно с открытым забралом встречать все невзгоды, можно прятать от них голову в песок, можно просто сидеть и ждать, что само рассосётся, а можно… глупости творить, лишь бы легче стало.

— И как правильно?

— Никак. Понимаешь, жизнь — она разная бывает, и мы бываем разными. Сегодня мы готовы бороться за своё, а завтра мы… слабы и нуждаемся в поддержке и понимании.

— А что делать в тех случаях, когда мы бессильны перед происходящим? Когда не можем ничего изменить?