С любовью, Старгерл

– Это неправда. Ты не прав.

Он пожал плечами:

– Можешь подать на меня в суд.

– Не можешь же ты считать…

– Я имею право считать как угодно.

Перри не замедлял шага. Я – тоже, только сейчас начиная отдавать себе отчет в том, как мало о нем знаю.

– Почему ты так говоришь?

– Тут мы возвращаемся к началу, – рассмеялся он и пропищал капризным детским голоском: – Ни-и твае де-е-ело.

– Ага. Так чего ты от меня ждешь? Что я стану болеть за тебя и подбадривать: «Давай, мол, Перри, вперед!», когда ты воруешь налево и направо, мусоришь по всему городу?..

Он потряс пальцем прямо у меня перед носом.

– Я от тебя ничего не жду. Это ты хочешь меня изменить, не я тебя. Понятно? Что до меня, так ты, по-моему, имеешь право творить все, что хочешь.

– Но только не критиковать тебя?

– Да нет. Слушай, если ты решила посвятить жизнь изучению меня, то… – он развел руками, – ради бога, сколько угодно. – Он перевел на меня взгляд пронзительно синих глаз. – Да и вообще… – Фраза повисла в воздухе. Перри горько усмехнулся.

У меня вдруг возникло странное чувство, будто я держу равновесие на роликовых коньках.

– Да и вообще – что?

– Мне понятно, почему ты так себя ведешь.

Я остановилась. Он – нет.

– Как я себя веду? Что ты имеешь в виду? О чем речь? – как-то жалко залепетала я.

Ответ он бросил через плечо так же небрежно, как обертку от «Сникерса»:

– Сама знаешь.

14 сентября

Объявление в «Утреннем ленапе»:

«Говорит, что мир ужасен,

а у самого торжество в глазах,

когда ныряет с вышки».

15 сентября

Дори Дилсон написала мне, в какой колледж ты собираешься. Мне нравится знать, где ты. Я всегда буду знать.

16 сентября

А=(ЗД)Раппс-Дэм303(С)

22 сентября

Не четверг, но я сходила на Календарный холм, ведь сегодня – осеннее равноденствие. Начало осени. Сегодня в полдень солнце встало точно над экватором, и, значит, день и ночь сравнялись по времени. А с этого дня до зимнего солнцестояния темное время суток будет удлиняться. Свет уходит от нас.

Пришлось хорошенько покрутить педали, чтобы успеть вовремя и вбить очередной шпатель. Я все-таки еще не привыкла жить без наручных и настенных часов. Особенно трудно вовремя вставать по «календарным» утрам. Но ложась в постель накануне, я твержу себе: «Когда солнце окажется на расстоянии велосипедной поездки от моего дома, я его услышу. Звук будет как от ветра в кронах деревьев. И я проснусь». Знаешь, получается!

Папа, конечно, не очень обрадовался, вернувшись в тот день домой и не найдя там ни единого прибора для измерения времени.

– И как, спрашивается, молочнику вставать в два ночи без будильника?

Вопрос разумный – нельзя не признать.

– Ладно, тогда, наверное, мне придется спать в подвале, – сказала мама, подмигнув мне. – Будильникам, которые звонят в два ночи, в моей жизни больше места нет.

В общем, папа купил себе новые наручные часы с крошечным будильником, который своим писком поднимает его, но не тревожит маму. Что касается его старых часов, он не перенес бы зрелища уничтожения их молотком, поэтому просто отнес их на случайную скамейку – кто-нибудь да найдет. А вообще, он к нашей затее отнесся довольно спокойно. В конце концов, за последний год ему довелось переехать из Аризоны в Пенсильванию, а профессию инженера-электронщика сменить на дело развозчика молока, так что остаться без часов в доме – для него не такое уж большое испытание. Папа у меня – человек очень гибкий, ко всему привыкает.

В общем, если забыть об этих маленьких трудностях, я должна тебе сказать, что жить в мире без часов мне страшно понравилось. Оковы пали, так сказать. Чувствую себя щенком, которого на лужайке отпустили с поводка. А наблюдая сегодня восход солнца, я ощутила как бы новый уровень родства с ним. Что-то такое первобытное во мне шевельнулось, что-то из времен, когда рассвет воспринимался как таковой, вне связи с минутами, графиками, расписаниями и календарями. Из времен, когда не существовало еще и таких слов, как «утро».

До солнцестояния осталось 90 дней.

28 сентября

Взяла с собой новоиспеченную сестричку на развоз молока. Ее маме эта идея очень понравилась. Они с Эльвиной уже ждали на ступеньках крыльца, когда я вышла из дома. Девочка забралась в грузовик, и миссис Клеко помахала ей: «Давай, не скучай!»

Я совсем забыла продумать, как мы сядем, ведь папа приладил в машине только одно откидное пассажирское сиденье – для меня. Пришлось нам вдвоем устроиться на нем, вжавшись друг в дружку.

– Ума не приложу, зачем ты меня с собой потащила, – проворчала Эльвина. – Еще совсем темно!

Я осклабилась и тихонько кивнула папе. Он уже знал от меня, что рассчитывать на поездку в компании жизнерадостного ребенка не стоит. Затем девочка встала, без единого слова плюхнулась ко мне на колени и через несколько секунд уже спала, откинув голову на мое плечо.

Но долго дремать ей не пришлось – вскоре отец затормозил у закусочной «Риджвью».