Пригода прибыл на новую службу утром и представился начальнику военной контрразведки армии бригадному комиссару А.Б. Моклецову, который принял его радушно. О приезде такого помощника, да еще из центрального аппарата, совсем недавно грамотно проведшего инспекцию отдела, Алексей Борисович и не мечтал.
— Здравствуйте, здравствуйте, Михаил Степанович, рад вашему прибытию. Один я уже замотался. Более двух месяцев без заместителя — тяжко. Горячо тут, даже очень горячо. Лубянка знает о треволнениях шестой армии и нашего брата, да и вы держали на пульсе львовские проблемы не один месяц. Как говорится, пусть маленькие радости делают приятным каждый день, а приятные дни складываются в счастливую жизнь. В конце концов, любые перемены несут в себе новые возможности. Но, судя по всему, наше счастье в одном — в борьбе и победах над озверелым противником. Победим — обеспечим счастливую жизнь себе, людям и Родине. Другого результата не должно быть…
Они победят лютого врага, многие погибнут в этой борьбе, спасая Отчизну, не зная, не ведая, что найдутся ровно через пятьдесят лет предатели, которые изнутри взорвут Советский Союз.
— Это верно. Вдвоем, да еще с таким боевым коллективом, легче будет воевать с абверовской агентурой. В победах над ней и есть наше счастье, и счастье людское, и счастье Отчизны, над которой нависла коричневая туча открытых врагов — нацистов и тайных его прислужников, — образно, даже с некоторым пафосом заметил Пригода. — Несмотря на то что я русский по национальности, наверное, что-то есть и от украинца. Кстати, слово «пригода» на местном языке знаете, что обозначает?
— Нет!
— Оно переводится как случай, происшествие, приключение, связанное с риском, похождение, с появлением чего-то неожиданного.
— Вот, оказывается, какая у вас магическая фамилия, даже дрожь берет. Ну, шутки в сторону. Встретил я вас, Михаил Степанович, искренне признаюсь, с радостью, а вот квартиру пока дать не смогу, но обещаю через командование добыть жилье. Затруднение связано с большими потоками перемещений личного состава армии после событий тридцать девятого года, — пояснил Моклецов.
— Ну что вы, стоит ли переживать, мне и на диване в кабинете будет уютно — не шлепать ночью через весь город отдохнуть на пару часов домой, — успокоил Пригода своего непосредственного начальника.
— Выходит, вас к нам послали после проверки исправлять наши недостатки?
— Нет-нет. Я сам попросил Михеева отправить меня в войска, так сказать, «на передовую», — ответил с неестественной для этого случая улыбкой Пригода. — А она у вас самая настоящая. Главная задача, которую поставил Анатолий Николаевич, — усилить противодействие и изучение деятельности германских спецслужб, особенно абвера, у которого особый интерес к нашему округу, и в частности, к шестой армии. Удваивает нашу ответственность и то, что мы находимся в центре подрывного оуновского подполья. А с учетом этого нам надо организовать проникновение в центры и школы по подготовке агентуры немецкой военной разведки.
— У нас есть наработки, с которыми вы знакомились во время проверки, — заметил Моклецов.
— Это вы о подразделении старшего оперуполномоченного Лойко?
— Да!
— Но оно тогда было еще в зародыше…
— Сегодня мы подкачали мускулы. Есть конкретные результаты. В частности, разработка по делу «Упыри», с которой вы знакомились. Оно на контроле в Киеве.
— Помню, помню…
— Недавно меня приглашал в Киев Николай Алексеевич, — заметил Моклецов. — Обговорили все вопросы по делу…
И действительно, дело на боевую организацию оуновцев, готовившую нападения на партийно-советский актив, военнослужащих Красной армии и сотрудников НКВД в случае обострения оперативной обстановки, находилось на постоянном контроле. За состоянием работы по нему следил не только Михеев в Москве, а в первую очередь начальник военной контрразведки НКВД КОВО майор государственной безопасности Николай Алексеевич Якунчиков, который был первым заместителем во время начальствования Анатолия Николаевича с 1939 по 1940 год в Киеве.