Так завершилась вторая попытка в борьбе за влияние в Восточной Европе и за статус великой державы между Второй Речью Посполитой и Советским Союзом.
О существовании операции, наподобие нижерассказанной автору во время его службы во Львове, поведал старый чекист Н.В. Левашов, который встречался с ее участниками как с той, так и с другой стороны.
Дело оперативной разработки, «Упыри», имело такое название неслучайно. Армейские чекисты шестой армии через свои негласные источники вышли на антисоветскую прогерманскую националистическую группу, действующую во Львове и его ближайшем окружении. По их планам, в определенное время «Ч» они должны будут выдвинуться, предварительно получив оружие, складированное в потайном месте в одном из лесных массивов, примыкавших к Стрыйскому парку Львова, и, ударив по конкретному районному отделу НКВД УССР и небольшому дивизионному складу шестой армии, захватить оружие и, таким образом, поднять восстание. Другим отрядам ОУН нарезались иные объекты для нападения.
Полученные данные от арестованного агента абвера, местного вуйки (так называют жителей Западной Украины, которые не говорят ни на русском, ни на украинском, не пойми, на каком наречии. —
В ходе конспиративного задержания и допроса он указал место складирования оружия в лесу, которым бандиты собирались вооружиться, сигнал и время выступления, а также место сбора. Сигнал — он же и пароль — «Зозуля» («кукушка». —
Разрабатывал этого лазутчика старший оперуполномоченный Алексей Кузьмич Лойко, который стоял у истоков создания подразделения, занимавшегося внедрением нашей агентуры в разведцентры противника. Моклецов, давая характеристику Лойко, заметил: «Толковый работник, сейчас он постигает мастерство оперативных игр с противником».
Абверовский агент после соответствующей работы с ним был перевербован военными контрразведчиками, получив кличку Верный.
Пригода через несколько дней пригласил к себе в кабинет Лойко с материалами на арестованного агента. Он внимательно прочел обобщенную справку на негласного помощника и попросил срочно набросать план реализации дела, подсказав ему заложить туда некоторые его рекомендации.
Срочность проведения операции с участием «расколовшегося» абверовского оуновца возникла из-за остроты наступления возможных тяжелых последствий в случае выступления этих и других бандитов.
План за сутки был готов. Главными пунктами его были: конспиративное изъятие затворов из оружейных стволов, установление всех участников банды, окружение их в период времени «Ч» и задержание или ликвидация.
На следующую ночь с учетом знания места нахождения оружия чекистами были вытащены все оружейные затворы из винтовок и автоматов и изъяты гранатные взрыватели. Забирать весь арсенал не решились из-за конспирации — для этого нужна была бы машина, а обошлись двумя оперативниками, которые в двух сумках доставили в отдел затворы и запалы.
Пригода торопил Лойко, а Моклецов планировал реализовать дело несколько позже — через неделю. Но время и события торопили. «Нельзя затягивать проведение операции, — рассуждал Михаил Степанович, — куй железо, пока горячо». В оперативном штабе Управления НКГБ были такого же мнения и по другим фигурантам дела.
Агент Верный был отпущен домой к семье только в день проведения времени «Ч». Свое относительно длительное отсутствие — недельное — было умно залегендировано и для семьи, и для соседей.
Когда Верный сообщил, что получил сигнал «Зозуля», отправившись согласно плану в лес за «зброею» — («оружием». —
И вот наступила полночь. Луна лила лимонный свет сквозь ветки деревьев. Стояла сплошная тишина, только изредка слышалось, как под ногами у бандитов слегка потрескивают сухие ветки. Лес вместе с ночью любят тишину…