С Лубянки на фронт

Итак, получив фальшивое послание-ловушку, кремлевский хозяин начал смелее отметать объективные документы, присылаемые из заграничных резидентур внешней разведки и западных пограничных округов о практически подготовленном нападении нацистской Германии на Советский Союз.

По существу, у него прекратилась борьба мотивов — верить или не верить. Начались аресты невиновных военачальников — «осколков военной оппозиции», разгромленной в конце тридцатых годов при помощи «ежовых рукавиц» наркома Н.И. Ежова.

* * *

Первым ударом по психологии Михеева была жестокая реакция вождя за провальные операции командования Западного фронта во главе с «первым танкистом» страны»

Героем Советского Союза, получившим это звание за участие и помощь республиканской Испании, генералом армии Д.Г. Павловым.

Надо отметить, что весь день 21 июня 1941 года Павлов и начальник штаба фронта Климовских (Белорусский особый военный округ (БОВО) еще 19 июня секретным приказом был преобразован во фронт. — Авт.) докладывали в Москву наркому обороны Тимошенко:

— Фиксируем подозрительные движение и шум по ту сторону границы. Чувствуется, ревут танки, — докладывал Павлов.

— Вы будьте спокойнее и не стоит паниковать, — ответил Тимошенко. — Штаб соберите на всякий случай сегодня утром, может, что-нибудь и случится неприятное, но смотрите, ни на какую провокацию не идите. Если будут отдельные враждебные действия, звоните.

Звонок последовал через несколько часов в воскресенье — в 5 часов 25 минут:

— Товарищ нарком, немцы бомбят и обстреливают советскую территорию. Бронетехника с пехотой переходят границу. Я отдал приказ поднять войска и действовать по-боевому, — взволнованно докладывал Павлов.

— Это не провокация?

— Нет, товарищ нарком!

— Действуйте согласно обстановке и предписаниям на особый период, — проговорил осекшимся голосом Семен Константинович.

— Есть… действовать, — как-то растерянно ответил боевой генерал армии Павлов.

Нужно отметить, что сталинская осторожность — не провоцировать противника — дорого обошлась нашим воинам. Даже командующие округами — БОВО (ЗФ) Павлов в субботу смотрел спектакль, командующий же КОВО (ЮЗФ) Кирпонос болел на стадионе за любимую футбольную команду, а потом вечером отправился в театр.

Но вернемся к разговору военачальников.

Растерянность чувствовалась в разговоре как у командующего Западным фронтом, так и у наркома обороны, а она как заразная болезнь, по оценке фронтовиков, быстро передается подчиненным — от рядового до генерала, дает толчок деморализации и развалу управления войсками.

Получив очередную директиву из Москвы, Павлов приказал своему заместителю генерал-лейтенанту Болдину сформировать ударный кулак в составе 6-го и 11-го механизированных корпусов и 6-го кавалерийского корпуса и ударить во фланг наступающим немцам в районе Гродно.

Но цели контрудара не удалось достигнуть в результате разбросанности соединений, неустойчивости управления из-за перебоев в связи и массированного воздействия вражеской авиации. Шоссе Волковыск — Слоним было завалено брошенными танками, сгоревшими автомашинами, разбитыми пушками и десятикилометровыми колоннами пленных.

Павлов взывал из штаба фронта: «Почему 6-й мехкорпус не наступает, кто виноват? Надо бить врага организованно, а не бежать без управления…»

Но скоро связь и вовсе исчезла…

30 июня Павлова вызвали в Москву. Он даже не взял с собой парадную форму. Предчувствия его не обманули. С ним беседовали только два человека — Молотов и Жуков. Сталин его не принял, хотя Дмитрий Григорьевич очень хотел встретиться с вождем и наркомом обороны Тимошенко.

Павлова назначили заместителем командующего Западным фронтом, и тут же он был отправлен для исполнения своих новых обязанностей к месту службы. Именно Жуков, очевидно зная реакцию Сталина, говорил с Павловым холодно и незаслуженно жестко…

Заручившись подписями наркома обороны С.К. Тимошенко, члена Военного совета Западного фронта П.К. Пономаренко, скорый на расправы зампред Совнаркома Л.З. Мехлис подсуетился и вовремя состряпал 6 июля 1941 года Сталину следующую телеграмму:

«Военный совет решил:

Арестовать бывшего начальника штаба фронта Климовских, бывшего заместителя ВВС фронта Тодорского, начальника артиллерии фронта Клича.

Предать суду Военного трибунала командующего 4-й армией Коробкова, командира 9-й авиадивизии Черных, командира 42-й СД Лазаренко, командира танкового корпуса Оборина.

Просим утвердить арест и предать суду указанных лиц.

Нами арестован начальник связи фронта Григорьев, начальник топографического отдела фронта Дорофеев (кстати, топокарт не было и на других фронтах — Генштаб собирался воевать на территории противника. — Авт.), начальник отделения укомплектования фронта Кирсанов, инспектор боевой подготовки штаба ВВС Юров и начальник военторга Шейкин».

В тот же день последовал ответ:

«Государственный комитет обороны одобряет Ваши мероприятия по аресту Климовских, Оборина, Тодорского и других и приветствует эти мероприятия как один из верных способов оздоровления фронта.

И.В. Сталин»