С милым и в хрущевке рай

– Не боюсь, но и ссориться с ним я бы никому не советовал.

– А мне плевать, – запальчиво воскликнула Стеша. – Я ведь его дочь, не так ли? И он во мне заинтересован? Значит, я буду делать все, что мне заблагорассудится! И ничего мне за это не будет!

И оглядевшись по сторонам, Стеша воинственно тряхнула своей гривой:

– Ну, где он? Показывай мне моего папулю!

– Его тут нет.

– Что так? Подходящего местечка, чтобы запрятаться, не нашлось? Или на улице ждет? Так ведь холодно, замерзнет еще папочка. Зови его сюда.

– Его тут нет. Я пригласил тебя сегодня совсем не по просьбе твоего отца. Я сделал это по собственной воле. Не хотелось водить тебя за нос и дальше.

Стеша замолчала. Весь ее гнев куда-то сдулся. Осталась одна пустота.

– Отвези меня домой, – попросила она. – Я не хочу сейчас разговаривать ни о чем. Мне надо подумать.

Ящер тут же поднялся из-за стола. Кажется, он и сам был рад, что тягостное для него объяснение закончилось и можно прощаться. Всю дорогу до дома они промолчали. Потом кивнули друг другу, и Ящер попытался что-то сказать. Но Стеша в ответ только махнула рукой, мол, не до разговоров, дай в себя прийти.

Ящер понял и тихо просительно произнес:

– Я тебе позвоню…

– Потом поговорим, – через силу выдавила из себя Стеша и поплелась к себе.

Сейчас она не могла думать ни о поступке Ящера, ни о собственной глупости, когда она вообразила, что он вдруг мог заинтересоваться серой замухрышкой вроде нее. Стешу наполняла какая-то удивительная пустота. Ей казалось, что весь привычный мир вокруг нее рушится. Все то, что было ей дорого, куда-то стремительно от нее удалялось. Папа, мама, их семья, ее счастливое детство… Выходит, все это обман? Иллюзия?

Так верить или не верить словам Ящера насчет заключения ДНК-экспертизы?

– Поди знай, чьи там были использованы материалы. Вряд ли в заключении написано мое имя с отчеством и фамилией.

Можно было, вообще-то, и не верить. Ведь Ящер уже соврал ей один раз. Но, с другой стороны не производил Ящер впечатления человека, которому ложь дается легко и который часто к ней прибегает.

Дома Стеша первым делом достала их семейные альбомы и стала перебирать старые, местами уже пожелтевшие фотографии. Некоторые из них были еще черно-белыми. Глядя на собственную лопоухую рожицу с покрытыми редкими волосками черепом, Стеша улыбалась. На фотографиях ей было сначала несколько недель от роду, потом несколько месяцев, потом лет.

Когда Стеша появилась на свет, обезумевший от привалившего ему счастья папа купил фотоаппарат «Зенит» и потом целыми днями увлеченно щелкал Стешу и маму. Затем Стеша подросла, и фотографий стало еще больше. Папа брал с собой фотоаппарат и на прогулку, хватал он его и дома, если видел, что дочка делает что-то достойное памяти в веках. Отщелкав одну пленку, папа запирался в ванной комнате и в красном свете возился с проявителем, закрепителем, красным светом и прочими интересными штуками. Фотографии у него получались не всегда четкими, иногда кадр оказывался как бы под углом, но это было совершенно не важно. И, просматривая старые фотографии, Стеша думала о том, сколько же папиной любви было отражено в этих снимках.

– Нет, не верю, что меня снимал чужой человек. Папа меня любил, я не могу в этом ошибаться!

И разве стал бы чужой человек возиться и играть со Стешей, например, в тех же индейцев? Разве стал бы он прятаться с ней под столом, накрыв его с четырех сторон одеялами, так что получался настоящий индейский вигвам, в котором они со Стешей ели черный хлеб и пили – папа жигулевское пиво, а Стеша молоко. Только папа позволял ей пить молоко прямо из бутылки, и Стеша охотно пила, такое молоко ей даже нравилось.

А вот мама, которой всюду мерещились вредоносные бактерии, мечтающие наброситься на ее драгоценную дочь, даже бутылочное пастеризованное молоко упрямо кипятила, и на нем образовывались противные желтые пенки. Став взрослой, Стеша поняла, что жирные пенки на остывшем и постоявшем в холодильнике молоке – это самая вкусная штука. Своего рода сливочная корочка, которая, размякнув от влаги, становилась настоящим лакомством.

Вспомнив своих родителей, вспомнив, как они тряслись над ней, как волновались за нее, как суетились вокруг своего единственного цыпленка, Стеша никак не могла поверить, что у родителей была от нее какая-то тайна. Оба казались в своей родительской любви совершенно естественными и счастливыми.

– А свидетельство о браке! – осенило Стешу. – Что с ним?

Она быстро нашла нужный документ и жадно вгляделась в дату заключения брака. На сердце у нее тут же полегчало. Оказывается, ее родители поженились еще за девять лет до ее рождения.

– Ну все ясно! – рассмеялась Стеша. – Это какой-то розыгрыш. Мама вовсе не была несчастной брошенной беременной, которую подобрал мой добрый папочка.