С надеждой на смерть

ЛК: Наши офицеры также допросили квартиросъемщиков, которые жили там в то время, и никто из них не помнит, чтобы видел вас.

КР: Меня это не удивляет. Я была там всего раз, и где-то в полночь.

ДМ [вмешиваясь]: Камилла, если этот человек принуждал вас… Если такое имело место…

КР: Он не насиловал меня, если вы об этом.

ДМ: Я могу организовать для вас встречу с психологом.

КР: Господи, это был просто секс, понятно? Он понравился мне, я ему. Это ровным счетом ничего не значило.

ЛК: Во всяком случае, пока вы не забеременели.

КР: Да, это не входило в мои планы.

ЛК: И вы утверждаете, что этот мистер Бейкер должен был зарегистрировать рождение ребенка?

КР: Верно.

ЛК: И вы знаете, он это сделал?

КР: Предполагаю, что да, сделал. Я не говорила с ним об этом.

ЛК: Вы вообще с ним разговаривали?

КР: Нет.

ЛК: Совсем нет? Вы отдали своего ребенка практически незнакомому человеку – и вас не интересовала его дальнейшая судьба?

КР: Слушайте, мне просто хотелось жить дальше, понятно? Малыш был с отцом, он был в безопасности, я просто хотела забыть обо всем.

ЛК: Мы получили доступ к данным Бюро регистрации данных Великобритании обо всех мальчиках, зарегистрированных под фамилией «Бейкер», в день рождения вашего сына и за шестинедельный период после этой даты. Среди них нет вашего ребенка.

КР: [Молчание.]

ЛК: Мы также проверили всех мальчиков, рожденных в больнице общего профиля Бирмингема и Солихалла в один и тот же период под любой фамилией. Опять же, среди них нет вашего ребенка.

КР: Слушайте, если Тим накосячил, то вам следует говорить с ним, а не со мной.

ГЛ: Нам бы очень хотелось. Но его крайне сложно найти.

КР: Не понимаю, при чем здесь я? Что я должна сделать по этому поводу?

ЛК: Если с малышом что-то случилось, если имел место некий несчастный случай, сейчас самое время рассказать нам.

КР: [Молчит.]

*Зарегистрированная продолжительность молчания: 51 секунда*

ЛК: Вы не хотите нам ничего рассказать?

КР: Нет.

ЛК: Вы что-то сделали с ребенком?

КР: Нет!

ЛК: Вы убили ребенка?

КР: Конечно же, нет! Я никогда не причинила бы вреда своему ребенку.

ГЛ: Мы не можем найти ребенка, мы не можем найти его отца…

КР: Слушайте, мы можем выключить запись?

ЛК: Нет, боюсь, это невозможно.

КР [проявляя беспокойство]: Вы хотите рассказать моим родителям, не так ли?

ГЛ: Мы должны провести тщательное расследование…

КР [причитает]: И все это вылезет наружу, и все узнают… вы хотите разрушить мою жизнь…

ДМ: Я думаю, нам следует сделать перерыв, инспектор.

ЛК: Допрос приостановлен в 12:17.

* * *

Не успели они войти в дверь, как его прорывает. Маргарет еще даже не успела снять пальто. Она устало ищет стул. Кухня холодная, на оконных стеклах выступил конденсат.

– Они сказали, что это ребенок Камиллы… Наш внук. – Она не смотрит на него, и он делает шаг вперед. – Ты знала? Ты знала?

Она молчит.

– Пегги, мне нужен ответ.

Она начинает стягивать перчатки.

– Конечно, я не знала. Откуда я могла знать?

Он начинает расхаживать по кухне.

– Я подтвердил все то, что ты сказала… я придерживался версии…

– Это не версия, это правда. Он вломился в наш дом и угрожал тебе… угрожал нам…

Он сердито поворачивается к ней:

– Ради бога, ты же знаешь, что этого не было. Он был зол, да, но не пытался нас ограбить, не требовал денег. Я думал об этом… Мне кажется, он пытался мне что-то сказать…

– Он кричал… Я слышала его…

Он останавливается, смотрит на нее и внезапно бледнеет.

– Он называл меня дедом. Я подумал, просто пренебрежительно, но…

– Ты несешь полную ерунду, и сам это знаешь.

Но он, похоже, не слушает.

– Ты понимаешь, что это значит, не так ли? Если это действительно был ребенок Камиллы… значит, она все это время говорила правду. Как она всегда утверждала. Она не лгала…

Маргарет презрительно фыркает и отворачивается.

– Не об этом, так о другом…

Он делает к ней шаг.

– Но это было самым важным, не так ли? В противном случае остальная ложь не стоила бы и ломаного гроша. Никто даже не узнал бы…

Она смотрит на него:

– Так где же он был все эти годы? Если она все это время «говорила правду», то где был он?

Похоже, его терпение на исходе.

– Я знаю не больше, чем ты. А что касается всей этой чепухи про «Тима Бейкера», то я никогда не верил ни единому слову, как и ты. Но когда она сказала, что не причиняла вреда этому ребенку, мы должны были ей поверить. И когда я думаю о том, как мы обращались с ней…

Маргарет снова отворачивается, и он подходит ближе:

– Пегги?

Никой реакции. Она теребит перчатки.

– Ты абсолютно уверена, – тихо спрашивает он, – что ничего не знала?

Она бросает на него свирепый взгляд:

– Он появился здесь ни с того ни с сего… посреди ночи. Откуда мне было знать, кто он такой?

– А потом? – Он сглатывает комок. – После того как он… Когда я пошел переодеться, а ты была здесь одна – что насчет этого?

Она снова отворачивается и смотрит в сторону.

– Я не понимаю, о чем ты.

– Ты прекрасно понимаешь, о чем я… Ты что-то нашла в рюкзаке, верно? Вот почему вдруг решила, что мы должны от него избавиться, вот почему запаниковала, когда я вернулся вниз…

– Не смеши меня.

Он продолжает гнуть свою линию: