С надеждой на смерть

Объект происходит из стабильного и социально благополучного окружения и получила частное образование. Она единственный ребенок внимательных и заботливых родителей. У нее нет ни истории психических заболеваний, ни каких-либо других серьезных проблем со здоровьем, кроме незначительных детских недомоганий, равно как нет и семейной истории психиатрических проблем. Во время разговоров у нее был аккуратный внешний вид и довольно строгий стиль одежды. Будучи спрошенной об этом, она сказала, что это выбор ее матери. Она была вежлива и готова к сотрудничеству, не проявляя ни агрессии, ни нетерпения. На протяжении бесед держалась спокойно и хладнокровно, за исключением отдельных случаев, подробно описанных ниже. Ее эмоциональная реакция была адекватной.

Миннесотский многоаспектный личностный опросник

Этот тест оценивает психическое здоровье объекта по десяти шкалам, включая шкалы депрессии, паранойи и шизофрении. В данном случае показатели не указывают на что-либо из вышеперечисленного и не обнаруживают свидетельств того, что объект имеет психические патологии. Однако важно отметить, что испытуемая набрала очень высокие баллы как по шкале L, так и по шкале K. За двадцать два года практики я редко видела такие результаты. Высокие баллы по шкале L (обычно называемой шкалой лжи) указывают на то, что объект гиперчувствительна к своему публичному образу, вплоть до отказа признавать черты и реакции, которые могут представить ее в дурном свете. В случае нашего объекта эти данные были полностью подтверждены наблюдениями, сделанными в ходе беседы. Вопросы по шкале К предназначены для измерения защитной реакции и, опять же, в данном случае указывают на то, что объект испытывает аномальную потребность в положительном восприятии со стороны окружающих.

Беседы

Мои наблюдения в родительском доме объекта показали, что семейная среда, в которой она выросла, явно проблемна: мать маскирует глубокую социальную уязвимость напористым, почти резким поведением и явно фетишизирует социальное положение почти до уровня мании. (Тривиальный, но красноречивый пример: когда я приехала к ним домой, она отпустила довольно глупую шутку о том, что очень рада, что на мне нет белого халата «и любопытные соседи ничего не пронюхают».)

Многочисленные вещи в доме свидетельствовали о том, какое значение придается положению семьи в местном сообществе: фотографии отца рядом с высокопоставленными лицами, такими как мэр и член парламента, витрина со спортивными медалями и призами, вырезки из местной прессы в рамках об их семейном бизнесе и благотворительных мероприятиях, проводимых матерью. Нравы местного сообщества также послужили выработке привычки к замкнутости: объект описала свой городок как «место, где каждый хочет сунуть нос в ваши дела, – довольно быстро учишься держать все в секрете». Тот факт, что она использовала именно эту фразу, весьма поучителен: я заметила из протоколов полиции, что, когда учительница из другой школы спросила мать объекта, не беременна ли ее дочь, та ответила: «Это не ваше дело». (Попутно отмечу, что мать категорически отрицает, что этот инцидент имел место.)

Таким образом, объект выросла в среде, в которой не только неприемлемо, но и просто немыслимо навлечь на семью позор, поставить родных в неловкое положение. Очевидно, это был главный фактор, повлиявший на решение объекта скрыть беременность не только от родителей, но и от мира в целом. Однако я считаю, что проблема гораздо сложнее.

На мой взгляд, на самом деле не было никакого решения или хода мыслей. Забеременеть вне брака (и – особенно в случае первой беременности – родить метиса) было для нее в буквальном смысле немыслимо: она не могла об этом думать, а значит, и что-то предпринять. Сама девушка описала свои беременности как «нечто нереальное», «как будто это происходило с кем-то другим». Далее, когда я спросила, почему она не решилась на прерывание беременности, особенно после первого рождения, она не смогла дать внятного ответа.

Тем не менее следует отметить, что, хотя она во время каждой из беременностей не посещала ни терапевта, ни акушера и вела себя таким образом, который – она не могла этого не знать – подвергал плод риску (регулярное употребление алкоголя, причем в довольно больших количествах, занятия игровыми видами спорта), объект, похоже, отдавала себе отчет в ситуации и действовала соответственно, как только начинались роды. В случае с пропавшим ребенком она немедленно отправилась в родильное отделение, причем заблаговременно. Более того, ее действия в этот момент были настолько быстрыми и решительными, что из этого можно заключить, что она заранее выбрала, в какую больницу ей обратиться, хотя и отказывается обсуждать эту тему.