С нами или без нас: Естественная история будущего

Все перечисленные шаги и связанные с ними методы объединяет необходимость или даже требование знать законы эволюции, а также особенности биологии и эволюционных склонностей конкретных видов. Нынешние медицинские и научные практики не слишком всматриваются в эволюцию и естественную историю. Но над этим можно поработать. Медицина и здравоохранение, основанные на естествознании и эволюции, станут огромным благом для общества.

Возможно, мы сумеем пересмотреть свои обыкновения. Майкл Байм не теряет надежды на это. Есть надежда и у компаний, которые взялись за разработку решений на основе четырех вышеописанных принципов. Не исключено, что понадеяться стоит и вам – по крайней мере, воздержаться от того пессимизма, к которому подталкивают результаты экспериментов с мегачашкой, и поверить в нашу способность к переменам. А вот что точно никогда не изменится, так это законы эволюции. Ни через десять, ни через десять миллионов лет – до тех самых пор, пока существует жизнь{164}.

Глава 11 Не конец природы

В 1989 году Билл Маккиббен выпустил знаменитую, провидческую и резонансную книгу «Конец природы» (The End of Nature). То был горячий призыв к борьбе ради будущего нашей планеты. Выход этой работы подтолкнул социальное движение, нацеленное на защиту природы и противодействие климатическим изменениям. За ней последовал ряд похожих книг, среди которых, например, «Необитаемая Земля» Дэвида Уоллеса-Уэллса[20]. Все эти книги важны и полезны, но вместе с тем излагаемые в них оценки не во всем верны.

Ошибки авторов заключались не в том, что под воздействием человечества условия жизни на Земле меняются все быстрее, что грядущие изменения приведут к трагедиям невиданного масштаба или что подобные перемены повлекут за собой утрату все большего количества экологических ниш и поставят под угрозу земные экосистемы с их дикими видами, а также основополагающие функции, которые они выполняют в интересах человека. Все это было и остается верным. Но вот мысль о том, что все перечисленное хоть как-то связано с концом природы, ложна. Конец природы не так близок, как наш собственный. До меня это дошло в японском городе Окадзаки.

Меня пригласили туда на конференцию, посвященную вымиранию. В 2003 году я заканчивал диссертацию, а заодно взялся исследовать вымирание насекомых. В то время на этом исследовательском поле я был одинок. Я сделал несколько докладов с перечислением видов насекомых, которые предположительно вымерли за последние несколько сот лет. Я провел десятки часов, пытаясь инвентаризировать эти виды{165}. Я представлял свои изыскания в статьях и сделал специальный сайт о вымерших видах. Лян Пин Ко, аспирант из Сингапура, с которым мы никогда не встречались лично, вместе со мной изучал совымирание – исчезновение зависимых видов из-за утраты того вида, с которым они были неразрывно связаны (хороший пример – вши мамонтов){166}. Наша с ним совместная деятельность обернулась тем, что меня, работавшего тогда в Университете Кёртина в австралийском Перте, пригласили приехать на конференцию в Японию.

Там собрались светила, занимавшиеся изучением вымирания. Всем хотелось изложить свою собственную точку зрения на общую картину. Стюарт Пимм, автор книги «Мир глазами Пимма» (The World According to Pimm), рассказал о попытках оценить глобальные масштабы вымирания{167}. Роберт Колуэлл объяснял, как знание того, где виды были наиболее разнообразны, может повлиять на наше понимание проблемы вымирания. Джереми Джексон рассуждал об утрате крупных морских видов; из его доклада следовало, что каждое новое поколение людей расценивает чуть меньший набор видов как «крупные», выдавая чуть урезанную природу за прежнюю. Расселл Лэнд говорил о сокращении небольших популяций редких видов. Если от всех этих докладов и возникало какое-то общее ощущение, то оно сводилось примерно к следующему: мы не в состоянии точно оценить темпы или масштабы вымирания, но ясно, что мир в большой беде. Сама природа в беде. В то время такая тональность не казалось удивительной. Но, слушая из доклада в доклад о проблемах диких видов, просто нельзя было не впасть в уныние. А потом на трибуну поднялся Шон Ни.

Этот специалист был тогда профессором в Оксфорде. Несмотря на молодость, он успел заработать в среде эволюционных биологов репутацию умного борца с предрассудками. Он подмечал и выносил на всеобщее обозрение то, что другие упускали. Иногда он показывал суть вещей сквозь линзу математики. Иногда просто со вниманием указывал на нее. В точности как на нашей японской конференции.