С неба женщина упала

«Пойду-ка, прилягу на полчасика!» — решила я, взяла ночную сорочку, выданную мне моей доброй хозяйкой, и направилась к кровати.

Помню только, как укрылась одеялом и свернулась калачиком.

***

Я открыла глаза и, зевая, потянулась. В следующее мгновение испуганно замерла, забыв закрыть рот: комната была мне незнакома. Через секунду опомнилась, сообразив, где я. Из соседней комнаты доносился чуть слышный храп, видно, Вера Матвевна спала в неудобной позе. Глянув в окошко, я присвистнула, солнце явно клонилось к закату. Спустив ноги с кровати, неожиданно поморщилась от боли и на всякий случай глянула вниз: мне показалось, что под моими ступнями развели небольшой костер. Костра не было, но лучше от этого не стало. Задрав ногу на кровать, я осмотрела подошву. Она здорово опухла и сильно саднила. Правая выглядела получше, но, видимо, для равновесия в ней была здоровенная заноза. Каким образом я столько времени провела на ногах, ничего не чувствуя, оставалось загадкой.

Я решительно поднялась. Стоять на распухших ногах было больно, но не смертельно. С трудом добравшись до двери, потянулась к ручке, но тут дверь сама стала открываться, очень аккуратно и тихо. В образовавшуюся щелочку осторожно заглянула Вера Матвевна и, увидев меня, радостно улыбнулась.

— Проснулась, Алевтина? Ну и молодец! Здорово, видать, ты, миленькая, устала. И спала так беспокойно, все охала.

Я смотрела на нее с большим удивлением. Несмотря на то, что Вера Матвевна в данный момент разговаривала со мной, из соседней комнаты по-прежнему доносился легкий переливчатый храп.

— А кто это там? — поинтересовалась я, потянув на себя дверь.

— Ах это? — обернулась Вера Матвевна. Я увидела какую-то женщину, спавшую на диване хозяйки. — Это Алла, соседка.

Решив, вероятно, что теперь мне все стало ясно, Вера Матвевна засеменила на кухню, махнув мне рукой. Я подхромала поближе к дивану и взглянула на спящую. Она была молода, лет двадцати пяти, не больше. Темные вьющиеся волосы разметались по подушке, обе руки судорожно сжаты в кулаки. Женщина застонала во сне и повернулась на другой бок. Тут я увидела, что ее правый глаз заплыл большим темно-фиолетовым синяком, выглядевшим на нежном бледном лице просто чудовищно. Я поспешила на кухню.

— Кто это ее так, Вера Матвевна?

Стол был накрыт, Вера Матвевна указала мне на табуретку и поставила на стол сковородку с жареной печенкой.

— Садись... Ты про синяк? — уточнила она и покачала головой. — Кому ж еще, кроме муженька любезного! Все он старается, паразит проклятый, чтоб ему сдохнуть! Как нажрется — и пошло дело! Где была, с кем была! Вот ведь ирод, прости господи! Сам ни одной юбки не пропустит, а девчонку лупцует почем зря. А ей куда деваться? Выскочит за дверь да ко мне бежит. А у меня с этим паразитом разговор короткий: хватила его один раз вон той сковородкой по хребту! Так что он меня теперь опасается.

— Может, по маленькой махнем, Алевтина? — Вера Матвевна вопросительно глянула на меня, я кивнула.

Хозяйка извлекла из недр холодильника бутылку водки, взглянув на нее, я поежилась. С бутылками, имеющими подобного вида этикетки, я предпочитала не общаться. Но выпендриваться перед Верой Матвевной было неудобно, поэтому я лучисто улыбнулась, сделав вид, что все в порядке.

Салат из редиски, жареная картошка и печенка давно уже закончились, стол радовала своим присутствием лишь эмалированная миска с квашеной капустой да почти пустая бутылка водки, а мы с Верой Матвевной все еще сидели, непрерывно жалуясь на жизнь, и совершенно не слушая друг друга. Периодически мы дружно начинали всхлипывать, тогда кто-нибудь из нас со вздохом наполнял пустующие стопочки, мы чокались, искренне желая всем пьющим мужикам околеть. За этим занятием и застала нас заспанная Алла. Синяк ее приобрел совсем уж невероятные очертания, она прищурила больной глаз и кивнула нам:

— Ого!

— Точно! — обрадовалась Вера Матвевна, живости реакции в ней немного поубавилось, но это никак не отразилось на настроении. — Присаживайся. Знакомьтесь, девочки! Это Алевтина. Это Алла! Глаз-то болит?

Алла кивнула и села к нам за стол. Вера Матвевна быстренько порезала колбаски, хлебушка и тихонько звякнула кончиком ножика по бутылке.

— Что-то тут уж ничего не видать, — огорченно сказала она, — обидели мы тебя, Аллочка.

Такой беспросветной несправедливости я стерпеть не могла, поэтому громко хлопнула ладонью по столу и встала.

— Где тут у вас магазин? — сурово прищурилась я на умолкших женщин.

— Зачем тебе, Алевтина? — удивилась Вера Матвевна.

— Надо, — отрезала я и направилась к двери.

Женщины переглянулись.

— Эй, подожди, я с тобой, — торопливо поднимаясь, крикнула мне вслед Алла.

— Давай! — милостиво согласилась я, в задумчивости разыскивая в прихожей свою обувь.

Нашла я только одну правую туфлю, чему сначала удивилась, но потом напряжением мысли восстановила ход событий. Вслед за Аллой в прихожую вышла и Вера Матвевна.

— Ребята, — твердо сказала я, сидя турком и шлепая друг об друга старенькие спортивные тапочки, — в это я влезть не могу.