С неба женщина упала

Алла вопросительно глянула на Веру Матвевну, та закивала:

— Она босиком! То есть в одной туфле...

Про глаза Аллы не скажу, не разглядела, а вот брови у нее полезли наверх, да так высоко, что, казалось, вот-вот совсем исчезнут под волосами.

— Почему босиком?

Вера Матвевна вкратце поведала ей мою «правдивую» историю, Алла понимающе кивала головой и сочувственно вздыхала.

— Вот так, — закончила Вера Матвевна, — деток у них тоже нет...

— Да, — почти заревела я, с досадой шваркнув тапочки об пол, — только попугай! Бедный!.. Этот... Как его... Попка! Голодный!

Поскольку Вера Матвевна тоже находилась в несколько расслабленном состоянии, я услышала, как она жалостливо зашмыгала носом, явно собираясь ко мне присоединиться.

— Это... Это... — встревоженно вскрикнула Алла, изумляясь все больше. — Вы это... Мать вашу... Вы чего, сбрендили, что ли?

Вопрос был поставлен правильно и своевременно. Я несколько секунд поморгала, внимательно приглядываясь к Алле, возвышавшейся над моей головой, и стала подниматься. Алла с Верой Матвевной пришли мне на помощь, и все прошло благополучно.

— Ладно, у нее горе, но ты-то, Матвевна! — укоризненно воскликнула Алла, качая головой.

Вера Матвевна виновато развела руками и ответила:

— Ну... Не рассчитали малость!

Я активно закивала, подтверждая ее слова, и добавила:

— Убейте, не вспомню, когда я последний раз так надиралась!

Мы дружно рассмеялись и отправились обратно на кухню. Вспомнить, зачем выходила в прихожую, я так и не смогла.

Алла быстро поставила на плиту чайник, Вера Матвевна достала трехлитровую банку смородинового варенья и принялась переливать его в вазочку. Я же, понаблюдав за ними пару минут, сообщила, что сейчас вернусь, и направилась в туалет. Содержимое моего желудка активно готовилось к перемене места, и помешать ему я никак не могла. Как я и предполагала, водка оказалась несвежей.

В дверь туалета осторожно постучали. Я задумчиво вздохнула и поинтересовалась:

― Ну?

— Алевтина, ты в порядке?

Пока я раздумывала над ответом, Алла поскреблась еще раз, словно мышка, и добавила:

— Больно ты долго, не уснула тут?

Я снова задумалась. Если разобраться, возможно, Алла и права. У меня тоже было какое-то странное чувство, что я здесь довольно давно. Одно я знала наверняка: мне стало гораздо лучше. Пол, стены и потолок находятся там, где и положено, а не норовят поменяться местами.

— Алевтина!

— Иду! — ответила я, выбираясь в люди.

— Умойся, — посоветовала мне Алла, — полегче будет.

Я быстренько сполоснула лицо холодной водой и глянула в зеркало. Мне глупо улыбалась пьяная баба, безуспешно пытаясь подмигнуть. Всклоченные волосы стояли дыбом, я осторожно провела по ним мокрой рукой и крикнула:

— Вера Матвевна! Расческу! Христа ради!

Добрая Вера Матвевна пришла мне на помощь, и вскоре мы снова сидели за столом на кухне и пили чай с вареньем.

Вера Матвевна с Аллой обсуждали, как же лучше сейчас Алле поступить. Выходило, что супруг Аллы Ленька в данный момент должен отправиться на работу, так как работает посменно, чему Алла сейчас была очень рада. Единственное, что ее тревожило, — отсутствие какого-то непутевого Герика. Сначала я решила, что это собака, но потом засомневалась. Рыскать по помойкам собака, конечно, способна, а вот по карманам — вряд ли.

— Герик — это кто? — поинтересовалась я, запуская, ложку в варенье.

— Герик-то? — переспросила Алла и вздохнула. — Да брат мой младший, Генрих.

— Генрих? — восхитилась я. — Обалдеть! Кто ж ему такое имя придумал?

— Да уж не я! — усмехнулась она. — Меня, собственно, и не спрашивали. Батяня придумал. Большой выдумщик был папочка, широкой души человек и выпить не дурак.

— А почему был? Ушел, что ли?

— Точно! — подтвердила Алла. — Смылся в неизвестном направлении, Герик только родился, двух лет не было. Мать поплакала маленько да на вторую работу устроилась. Так что Герик наш шибко самостоятельный вырос. Сейчас-то ему еще семнадцать... Так он парень неплохой, но... Заносит его иногда. Видать, в папочку удался. Герик ко мне часто заходит, когда Ленька в смене. Не любят они друг друга, страсть.

— Пойду домой загляну, — она поднялась из-за стола, — может, он заходил...

Она ушла, вернулась минут через десять.

— Нету паршивца. Записку оставила, что я, Матвевна, у тебя.

Когда раздался звонок в дверь, я подпрыгнула на табуретке, а Алла рассмеялась.

Хозяйка отправилась открывать, и через пару секунд я сообразила, что объявился пропавший Герик, о котором было так много разговоров.

— Лялька, привет! — гаркнул, появляясь на кухне, высоченный парень, невозможно стройный и красивый.

— Алла! — Я аж глаза закатила. — А братик-то у тебя — о-го-го!

Вероятно, привыкший уже к подобной женской реакции, братик метнул на меня победный взгляд и дрогнул краешком губ. Алла довольно улыбалась.

— Здрасьте! — Он игриво шаркнул ножкой и протянул мне руку.

Я скорчила восторженную физиономию и, принимая его игру, тоже протянула ручку, слегка отогнув мизинчик. Герик выгнулся, словно мост через речку, и громко чмокнул мое запястье. Обе женщины засмеялись, и Вера Матвевна шлепнула его по спине кухонным полотенцем: