С окраин империи. Хроники нового средневековья

Последнюю подозрительную деталь замечаешь благодаря цитате из Брюса Франклина (американского революционера, в Италии неизвестного): текст изобилует конструкциями, где прилагательное стоит перед существительным, что дает эффект корявого перевода с английского: «временное ограничение передвижения, внезапные непредвиденные события, конституционный настрой, эволюционный путь реализации» – более того, имеется ряд терминов на дурном итальянском, будто изобретенных неким англосаксом, силящимся говорить по-итальянски, вроде egemoniaco (окончание на aniac) или compromissionario (окончание на ary). Что же все это означает? Что текст в самом деле написан сержантом, судебным секретарем, военным, американцем (возможно, бывшим, в свою очередь или в свое время, военным и сержантом)? Не будем строить домыслов. Самое большее, что мы можем отметить, – это то, что здесь задействованы три или четыре наспех сплетенных различных профессиональных сленга, из которых один, по всей вероятности, пишущему хорошо знаком, а остальные вставлены, просто чтобы напустить туману. В результате мы имеем раздутые и неудобоваримые периоды, синтаксическая несвязность которых заметна любому читателю. Рассмотрим два абзаца, из которых один начинается словами «сознавая, что нынешний протекционизм Фанфани», а другой – «считая справедливой и революционной борьбу»; читая дальше, замечаешь, что текст увязает в «исполняющих функции», «направленных на» и «вышеупомянутых» и, не в силах добраться до конца, теряет смысл. Как будто автор текста, взяв на себя труд начать абзац в стиле ультралевых, не смог, за неимением должного опыта, продолжить в том же духе и отдался на милость бюрократических клише, утратив нить повествования – что, впрочем, для протоколов служб безопасности является совершенно обычным делом. И все же счесть коммюнике делом рук некоего агента в штатском, претворяющего в жизнь «стратегию напряженности», было бы слишком просто. Возможен и другой вариант, еще хлеще. Что члены ВПЯ – «благонадежны», и сами обороты языка, которым они силятся говорить, выдают в них осведомителей. Исключенные из организации классовой борьбы, выразители чаяний люмпен-пролетариата, «провоцируемого» разнородными элементами, они говорят на суржике, выдающем их идеологическую нечеткость и нечеткость их побудительных мотивов. Может показаться перебором заявление, что их борьба «неправильна», потому что у них «неправильный» итальянский. Просто-напросто их итальянского не существует, существует языковая каша, и эта лексико-синтаксическая путаница с головой выдает идеологическую путаницу, а возможно – и путаницу в политических ходах. Кто стоит за NAP? Кто стоит за этой «марксистской наукой», о которой они говорят, давая ей непривычное определение? С лингвистической точки зрения – по меньшей мере три Италии и плюс, возможно, Америка. В чьих же руках бразды правления?

1975

Власть судьбы

Милан. Каждый божий год в январе генеральные прокуроры обязаны произносить речь, которая, исходи она из уст президента США, называлась бы «О положении страны». Работенка та еще, поскольку, если ограничиться объективными фактами, речь сведется к перечню судебных процессов и статистике преступности, а тогда ее вполне мог бы произнести и судебный секретарь; если же комментировать данные и делать выводы о развитии общества, тогда нас неотвратимо заносит в политику. И поскольку создается впечатление, что один из догматов генеральных прокуроров состоит в том, что судьи не должны лезть в политику, сами видите, что ситуация складывается весьма и весьма скользкая.

Конечно, осмотрительный прокурор мог бы задействовать сразу несколько уловок. Уловка номер один: ограничиться ролью секретаря и перечислить раскрытые дела и выявленные просчеты. Однако общественное мнение тут же, и вполне обоснованно, поставит ему это на вид. Если прокурор Палермо упомянет мафию лишь единожды, разумеется, L’Unità не преминет это отметить. Уловка номер два. Под видом комментария говорить исключительно о нравственных проблемах. Хотя нравственность тоже тема довольно рискованная. Так, генеральный прокурор Милана Сальваторе Паулезу, говоря о причинах роста преступности, упоминает «общий упадок традиционных общепринятых ценностей», а также «распад института семьи»; однако чуть далее, затронув тему похищения людей, замечает, что в последние три года он «с огромным беспокойством отмечает все большее распространение на юге Италии этого бича современности». Но коль уж похищение людей пошло с юга, выходит, виной всему как раз те круги, где институт семьи весьма уважают – «крестные отцы», примерные семьянины. И в чем же тут мораль?