С паном Беганеком по Эфиопии

Императрице пришлось приложить некоторые усилия, но в конце концов она настояла на своем. Император был решителен и бесстрашен на войне, дома же предпочитал сохранять мир. Он уступил просьбам жены. Гак началось строительство новой столицы.

— А то место, на котором мы сейчас находимся, напивается Фыльвуха?

Касса Амануэль утвердительно кивнул.

— Ну, что же, — обрадовался Великий первооткрыватель. — Я уверен, что императрицу Таиту привлек сюда дивный аромат эвкалиптов.

— Вы ошибаетесь, — улыбнулся Касса Амануэль, — и то время здесь еще не было эвкалиптов. Выжженная солнцем долина скорее напоминала пустыню: ни деревца, ни кустика. Намерение построить новую столицу. посреди голой, лишенной растительности пустыни показалось окружающим безумным, что вызвало немало шума.

Но влюбленный в императрицу Таиту Менелик решил исполнить ее желание во что бы то ни стало. По совету французского ученого-натуралиста он приказал привезти из Австралии несколько тысяч саженцев эвкалиптов, самых быстрорастущих деревьев на земле. Они были посажены вблизи строящегося города. Это стоило больших денег, зато через несколько лет голая равнина преобразилась в огромную эвкалиптовую рощу. Желая; подчеркнуть, что новая столица — подарок для любимой жены, Менелик назвал город Аддис-Абебой, что в переводе с амхарского означает «Новый Цветок».

— Вот это любовь! — растрогался пан Беганек. — На такое чувство способны только великие люди!

— Если они располагают соответствующими фондами за счет налоговых поступлений, — заметил я, желая несколько остудить пыл нашего романтичного референта.

А Бвана Кубва насмешливо добавил:

— Любовь любовью, а у меня предчувствие, что мы снова изрядно вымокнем — тучи уже собираются над головой.

Это прозаическое замечание отрезвило всех. По приглашению мосье Бернара мы заняли места в машине и поехали обратно по направлению к центру города.

— Опять в этот скучный отель! — вздохнул пан Беганек. — Все начинается отелем и кончается отелем.

Мосье Бернар уловил в этой польской фразе повторившееся несколько раз слово «отель» и отрицательно покачал головой.

— Мосье, мы не едем в отель. Я позволил себе пригласить вас на ужин. Мы уже договорились с мосье директором. Надеюсь, вы не откажетесь.

Мы, разумеется, не отказались. Пан Беганек, правда, тихонько шепнул мне, что предпочел бы получить приглашение от ато Кассы Амануэля — у него, мол, было бы интереснее, но не стоило обращать внимания на капризного, как императрица Таиту, референта.

Я принял приглашение от имени нас обоих, а пану Беганеку на всякий случай сказал:

— Пожалуйста, не берите слишком быстрого темпа за ужином. Очень вас об этом прошу.

Французский посредник жил в самом центре торговой части города в двухэтажном каменном доме. Его квартира была обставлена очень приятно, но совершенно по-европейски. В ней полностью отсутствовал местный колорит — ничего эфиопского, кроме открывшего нам дверь черного слуги, которого пан Беганек сразу окрестил «человеком из племени шанкалла».

Мосье Бернар ввел нас в небольшой салон и, извинившись, оставил одних, а сам ушел распорядиться насчет ужина. Вскоре вошел «человек из племени шанкалла». Он принес кувшин лимонада, полный поднос печенья и других сластей. Поставив все это на столик около окна, слуга молча удалился.

Нас не соблазнило сладкое — не хотелось портить аппетит перед ужином. Но пан Беганек был не из тех людей, которые в подобной ситуации в состоянии усидеть на месте. Он быстро подошел к столику, взял с подноса самую большую пачку печенья, внимательно осмотрел ее и вдруг бросил обратно, да так, словно в его руках оказался кусок раскаленного угля.

— Ну и ну! — воскликнул он с неподдельным возмущением. — Польское печенье! Вот, написано: «Е. Wedel — made in Poland».

Мы с Павлом тут же очутились у столика, и я начал хвастаться перед Кассой Амануэлем польскими кондитерскими изделиями, которые попадают даже в Эфиопию. Павел же, как специалист, полностью раскритиковал упаковку, якобы совершенно не соответствующую африканским условиям, и заявил, что наших экспортеров надо бить за такие дела. А пан Беганек подвел грустный итог:

— Стоило тащиться в Эфиопию, ломать язык при общении с иностранцами, три дня мокнуть под дождем, чтобы в конце концов получить на ужин польское печенье Ведля, которое можно купить в любом варшавском магазине!

Наше разочарование было велико, но преждевременно — мы еще не знали, что нас ждет приятный сюрприз: мосье Бернар приготовил в нашу честь настоящий эфиопский ужин! Когда хозяин дома сообщил эту замечательную новость, пан Беганек выразил такую бурную радость, что «человек из племени шанкалла», убиравший стаканы и тарелки со столика под окном вздрогнул и странно взглянул на него. Видимо, поведение референта напомнило ему родные джунгли.

В столовой, куда мы перешли по приглашению мосье Бернара, нас ожидал накрытый белой скатертью стол, заставленный деликатесами эфиопской кухни.