С паном Беганеком по Эфиопии

К великому неудовольствию пана Беганека, ужин оказался очень скромным. Он состоял из местного хлеба ынджеры[24] и большой миски коричневого мясного соуса под названием вот[25]. Кроме того, на столе стояли всевозможные салаты: из бананов, дыни и других фруктов и овощей. Эфиопское пиво тэлля[26] и вино из меда тедж[27] нам наливали из круглых глиняных кувшинов с длинными, узкими горлышками.

Эфиопский хлеб ынджера похож на испеченные на поду лепешки. По виду он напоминает большие, очень тонко нарезанные ломти пористой губки. Но по вкусу мало отличается от нашего ржаного хлеба. Зато соус вот… Но о соусе необходимо рассказать особо.

Ато Касса Амануэль, перечислив названия основных блюд, объяснил, как их едят. Оказывается, эфиопы не пользуются ложками, вилками и ножами. Куски ынджеры они отрывают пальцами от ломтя и окунают в общую миску с соусом вот. Такой метод показался нам несколько непривычным и неудобным, поэтому мы с Павлом не спешили приступать к ужину, ожидая, пока хозяин подаст нам пример. Иное дело пан Беганек. Для нашего друга за столом вообще не существовало никаких трудностей. Не долго думая, он оторвал довольно большой кусок ынджеры, обмакнул его в густой соус, стараясь захватить побольше мяса, свернул все это в аппетитный комочек и отправил в рот.

До этого момента все шло гладко и прекрасно. Но тут… Проглотив ынджеру и вот, референт страшно покраснел, закашлялся, глаза его наполнились слезами, рот широко открылся, и он начал спазматически хватать воздух, как человек, который вот-вот умрет от удушья. У него был до того несчастный вид, что мы с Павлом не на шутку испугались. Но Касса Амануэль не шелохнулся, а мосье Бернар лишь сочувственно улыбнулся и сказал:

— Простите, пожалуйста, я забыл предупредить, что соус острый. Для непривычного человека…

Пан Беганек был слишком горд, чтобы потерпеть чье-либо сочувствие. Гигантским усилием воли он овладел собой, вытер слезы и, словно Муций Сцевола[28], держащий руку над огнем, произнес:

— Острый? Пустяки. Мне случалось есть гораздо более острые блюда.

В подтверждение своих слов он отломил новый кусок ынджеры и еще более тщательно искупал его в коричневом соусе.

Тогда и мы решились отведать этот деликатес. Как ни осторожно это было сделано, эффект получился такой же, как у пана Беганека, — мы сидели и плакали. Когда немного полегчало, Павел сказал, что, съев миску вота, можно смело выступать в цирке фокусником-глотателем огня.

Однако третий кусок ынджеры с вотом прошел в наши желудки вполне спокойно. Каким невероятно вкусным было это блюдо! А пан Беганек так набросился на огнедышащее содержимое миски, что пришлось дважды одернуть его.

С немалым удивлением мы узнали, что основными компонентами этого великолепного соуса являются эфиопский красный перец и… старое масло.

Услышав про старое масло, пан Беганек тут же схватился за живот и сообщил, что чувствует себя «не слишком хорошо». Но Касса Амануэль успокоил его, заверив, что старое масло ему ни в коем случае не повредит. Позднее нам говорили, что эфиопы уже тысячу лет пользуются старым маслом как лечебным средством. Чем старше масло, тем лучше оно действует. Двухлетним маслом кормят даже грудных младенцев, чтобы предохранить их от различных заболеваний.

Очень возможно, что читателям этот эфиопский обычай покажется чуть ли не жестоким. Но не спешите, друзья! Если эфиопы на протяжении тысячи лет лечат своих детей старым маслом, наверняка за этим что-то скрывается. Путешествия по дальним странам убедили меня, что в любом древнем народном обычае есть крупица мудрости. И я бы ничуть не удивился, если бы в один прекрасный день европейские ученые вдруг нашли, что старое масло содержит в себе бактерицидные элементы. Ведь и чудодейственный пенициллин обнаружили в плесени и других неаппетитных вещах.

Покончив с ынджерой и потом. мы перешли к напиткам. И сразу узнали удивительную вещь — оказывается, эфиопское пиво тэлля готовят только женщины, тогда как производство вина — дело исключительно мужское.

Наш референт, как всегда, показал себя джентльменом.

— Из уважения к прекрасному полу, — сказал пан Беганек, — я начинаю с пива.

Преисполненный чувства собственного достоинства, он налил себе целый стакан очень темной жидкости. Однако после первого глотка поморщился и быстро отодвинул стакан:

— Чуть не забыл: врач запретил мне пиво. Вино, кажется, более полезно.

На всякий случай и мы не стали пить пиво, а сразу принялись за тедж.

Он был великолепен. Это — обычный мед, растворенный в воде и перебродивший с добавлением листьев какого-то дерева. Тедж по вкусу напоминает легкое белое вино и чудесно поднимает настроение.

Ужин пробудил у нас интерес к эфиопской кухне. Мы начали расспрашивать Кассу Амануэля о том, что охотнее всего едят его сородичи. Но наш собеседник не проявил особого желания распространяться на эту тему.