С паном Беганеком по Эфиопии

— Конечно, мы все уладим, Павлик, — вставил и я свое словцо. — Вот увидишь, ты будешь доволен нами. Есть ведь и у нас торговая жилка! Разве нет? Помнишь, как я рекламировал польские лекарства в Судане?

Павел не соблаговолил ответить, он лишь пренебрежительно махнул рукой и сказал французу:

— Не верьте им, мосье Бернар. Никогда они ни о чем не договорятся. Они только и умеют бросать деньги на ветер.

И все же слова мосье Бернара сделали свое дело — Бвана Кубва перестал злиться, спрятал кошелек и обратился к Кассе Амануэлю:

— Сколько же потребуется денег на эту поездку?

— Дороже всего обойдется проезд по железной дороге от Аддис-Абебы до Дыре-Дауа. На нашей единственной железнодорожной ветке билеты очень дороги. Зато автобус Дыре-Дауа — Харэр — это уже пустяки. Поездку по кофейным плантациям оплачивает банк, нам она почти ничего не будет стоить, деревенские жители очень хлебосольны…

Короче говоря, мы занялись составлением подробной сметы. Павел упрекал нас в черной неблагодарности, торговался, как опытный ростовщик, твердил, что мы будем возвращаться в Польшу пешком… Но все это было уже не страшно. Буря миновала. Вопрос о поездке в Харэр был решен.

На следующий день в девять утра мы заняли места в поезде, курсирующем между столицей Эфиопии и портом Джибути. Нас провожали Павел и мосье Бернар. Погода была туманная, ветреная, но дождь как будто не предвиделся. Над крышей вокзала трепетали два трехцветных флага: зелено-желто-красный — эфиопский — и сине-бело-красный — французский. Это нас не удивило: мы уже знали, что железнодорожная линия Аддис-Абеба — Джибути является собственностью смешанного франко-эфиопского акционерного общества.

Перед отходом поезда Павел успел засыпать нас целым ворохом поручений, советов и предостережений:

— Экономьте деньги! Не делайте идиотских покупок! Не разъезжайте на такси! Не ешьте что попало! Остерегайтесь болезней — и т. д. и т. д.

Кроме того, он велел нам ходить по разным магазинам, разговаривать с торговцами и, как он выразился, «разнюхать», какие польские товары можно было бы экспортировать в Харэр.

Мосье Бернар не давал нам никаких советов. Очевидно, он понимал, что из всего сказанного в предотъездной суматохе мало что остается в памяти. Он только попросил купить ему два фунта настоящего кофе «ха-рари», который трудно достать в Аддис-Абебе.

Вскоре раздался свисток, в толпе провожающих замахали платочками, и Аддис-Абеба стала медленно удаляться.

Местный локомотив удивительно напоминал варшавский паровичок «чухчу»; во всяком случае, он двигался ничуть не быстрее. Расстояние от Аддис-Абебы до Дыре-Дауа — всего пятьсот километров — поезд проходит за тридцать с лишним часов.

Первые полчаса мы с паном Беганеком болтали в коридоре, наблюдая через окно эфиопский пейзаж, который не представлял собой ничего интересного. Сначала— горы и эвкалиптовые рощи, потом — горы и степь, кое-где поросшая колючим кустарником. Все это нам скоро надоело, и мы вернулись в купе.

Кроме Кассы Амануэля мы застали здесь еще двух пассажиров. Высокий худой господин, с виду военный, был так поглощен чтением газеты, что не заметил нашего появления. Пан Беганек сразу же шепнул мне, что газета шведская, и очень заинтересовался ее обладателем, потому что Швеция, как известно, граничит с Норвегией. Другой пассажир, красивый брюнет с маленькими усиками, наверняка француз, спал, слегка посапывая носом.

Возвращение в купе оказалось очень своевременным— наш покровитель и гид как раз собрался вздремнуть, и мы успели еще его отговорить. Ничего себе! Люди буквально умирают от желания узнать что-нибудь интересное об Эфиопии, а он преспокойно укладывается спать! Ни в коем случае! Короче говоря, мы так энергично взялись за него, что с нашего друга быстро слетел сон, и пан Беганек забросал его вопросами о железной дороге Аддис-Абеба — Джибути: как обстоят здесь дела, каким образом возникло объединенное франко-эфиопское акционерное общество?

— Кое-что об этом я уже читал, — сказал референт, — но давно, в самом начале моего увлечения Эфиопией. Помню только, что со строительством железной дороги связана какая-то занятная история. Расскажите, пожалуйста, Касса Амануэль.

— Железная дорога Аддис-Абеба — Джибути построена при императоре Менелике II, которого в Эфиопии называют Великим, — начал Касса Амануэль, с трудом подавляя зевоту.

Я толкнул в бок пана Альбина. Опять император! Никак нам не избавиться от этих императоров!