С первого взгляда (Юмористические рассказы)

— Этих, Татьянка, ты не знаешь и знать никогда не будешь.

Я вышел на улицу. Ватными клочьями проноси­лись в голове обрывки нелепых мыслей, грустные, как старинные вальсы. До закрытия магазина оставался час. Я успею. Старичок, наверное, склевал не одну книжку.

Вот приду в магазин и спрошу: «Старичок, почему ты не Татьянка-богиня, а всего-навсего — человек?»

Кулинарный рецепт

Мужчин здесь нет? И не надо. Им наша кулинария ни к чему. Тогда слушайте рецепт. Я вас на­учу — это очень просто.

Возьмите стакан натуральной сметаны, из мага­зина. Тщательно перемешайте ее между собой...

Кстати, о магазинах. Муж говорит мне: «Что ты все «бакалея» да «галантерея»? Давай сходим в Эр­митаж». А я ему собственный афоризм: «Пассаж — вот мой Эрмитаж». Ходили мы в Филармонию. Мне сказали: когда слушаешь музыку, то надо смотреть не на музыкантов, а на пол. Смотрела — ничего особен­ного.

Так вот, положите в сметану ложечку сахара, пе­ремешайте его между сметаной до состояния полной невесомости...

Он мне и говорит: «Люди, мол, космосом интере­суются». Космосом?! А люди замужем были?! То-то!

Значит, перемешайте все и добавьте на кончике ножа ванили... или молотого перца... не помню... вот память-то стала, боже мой...

Кстати, о боге. Есть ли он, не знаю, но после за­мужества, скажу точно, — черт существует.

Уксусу вы добавили? Вот теперь надо все переме­шать, а раньше не надо было мешать. Да и теперь не надо, а начинайте прямо взбивать до василькового цвета...

А ведь он тоже начинал с цветов. Поднес мне буке­тик, я и развесила уши. Очень даже стоит подарить девушке три-четыре букетика цветов, чтобы она потом всю жизнь лепила ему фрикадельки.

Когда взбитая масса увеличится в пять раз, то, помешивая, влейте тонкой струей малиновый сироп или полстакана подсолнечного масла. Много жиров не надо — они полнят...

Вчера он меня осмотрел вдоль, поперек и по диаго­нали, а потом и стал рассуждать, что якобы то ли Гюго сказал Дюме, то ли Дюма сказал Гюге насчет женского скелета. А я так скажу: конечно, чтобы по­разить мужчину, можно выучить два языка или овла­деть кибернетикой. Но проще купить парик.

Мяса, значит, положили...

Ха! Мужчины! Я вот прожила со своим всю жизнь и вдруг обнаружила, что ему, кроме мяса, ничего не нужно. Это еще хорошо. Есть мужья, которые просят рыбы. Мой хочет есть мясо, а сам кричит: «Принци­пиальность, принципиальность!» И дураку известно, что принципиальность не каждому по средствам.

Итак, лавровый лист мы положили. Теперь возь­мите десяток яиц, отделите желтки от белков, затем их тщательно перемешайте и влейте в массу. Если лавровый лист покраснеет, то, значит, у вас произо­шла какая-то реакция. Теперь бейте до куполообраз­ного состояния...

Недавно купил мне шляпку куполом, как цирк шапито. Говорит: «Носи, ты в ней таинственная, как ревизия». А я так скажу: если у тебя нет таинствен­ного взгляда, то и дуршлаг на голове не поможет.

Чего мы еще не клали? Чесночку. Потолките го­ловки три и вбейте в массу. Поставьте на огонь и про­кипятите. Не забудьте посолить и заправить мукой. Влейте туда стакан коньяку для чувства современ­ности...

«Ты, — говорит, — несовременна, как комод. Ни песен современных в тебе, ни танцев стильных». По­чему же, милый, не умею? Приоткрой-ка ушки. Поче­му же, милый, не умею? Чуть-чуть подвинься. Плохо, да? А когда после работы я одной ногой в магазине, другой в прачечной; одной рукой в раковине, другой в ванной, а голова моя лежит в парикмахерской — знаешь, какой современный твист получается?!

Горчицы мы не клали? И олифы не лили? А какой это рецепт я вам даю? Ну, это не важно... А, вспо­мнила! Это шпаклевка для ремонта квартиры. Если она не будет шпаклевать, то отдайте варево мужу — он съест. Кстати, подобным составом клеили свои пи­рамиды египетские... эти... фанфароны.

И вообще, между нами, все мужчины фанфароны. Каждый из них думает, что семи пядей во лбу, а как слово молвит — сразу видно, что восьмой не хватает.

Один

Когда жена идет в магазин или куда там, во мне просыпается мальчишка, у которого родители ушли в кино. Как-то в одиночестве я съел литровую банку варенья, хотя за чаем не брал и двух ложек.

В другой раз жег бенгальские огни, пока из искры не возгорелось пламя на одеяле. Мне хотелось как-то самопроявиться.

В закоулках моей головы давно нежилась безобид­ная мысль — как-нибудь позвонить некой даме. В юно­сти мы любили друг друга, а потом я ушел от нее, или она ушла от меня. Ее звали Вета, но я называл Кувшиночкой: лимонные волосы, золотисто-желтая кожа и глаза, как подсвеченная глинистая вода. Под хла­мом жизненного опыта нет-нет да и засветится в го­лове желтое пятнышко юношеской любви-воспоми­нания.

Я знал ее телефон и однажды, когда жена пошла за бананами, которые ей нельзя есть, а я не терплю, решил позвонить Кувшиночке.