С первого взгляда (СИ)

Его волосы цвета молочного шоколада небрежно растрепаны, а на лице застыло выражение скуки. И только карий взгляд, в котором читаются едва уловимые отблески заинтересованности, говорит о том, что он хоть и не участвует в разговоре, но все же слушает его.

— Ну же, малая, не ссы, — подбадривает парень с шрамом, нехорошо и как-то плотоядно на меня поглядывая. — Солдат ребенка не обидит.

Коротко выдыхаю и в эту же секунду срываюсь на бег. Перебираю ногами так быстро, что, кажется, из-под ботинок вот-вот полетят искры. Грудь горит, в ушах гудит от ветра, но я не останавливаюсь. Бегу, надрывая свой физический предел, потому что очень боюсь, что меня догонят.

Они же отмороженные. Сразу видно.

Останавливаюсь только у крыльца. Тут много народу, поэтому появляется чувство относительной безопасности. Оглядываюсь назад и снова выдыхаю. На этот раз с облегчением, так как преследователей больше нет.

Миную ступеньки и, оказавшись в здании, захожу в ближайший туалет. Закрываюсь в кабинке, опускаю крышку унитаза и, сев на нее сверху, наконец даю волю слезам.

Каждый раз, когда я переживаю стресс, на меня накатывают воспоминания. Ядовитые, тоскливые, сыплющие соль на незаживающие душевные раны.

Перед мысленным взором снова горящий дом. Снова крики, вопли и тонны боли. Снова бессилие и истеричные мольбы, которые бог так и не услышал.

Вся моя семья сгорела при пожаре. Прямо на моих глазах.

Я стояла всего в десятке метров и ничего не могла поделать. Наблюдала за кровожадными языками пламени, пожирающими моих близких, и сама погибала заживо. Не физически, нет… Но морально точно.

В один вечер я лишилась всех, кого люблю.

У меня не стало мамы.

Не стало папы.

Не стало бабушки и дедушки.

Трагедия в одночасье сделала меня сиротой.

И вот теперь я здесь, в детском доме, где у каждого за плечами своя похожая история. Кого-то родители бросили. У кого-то, как и у меня, умерли. Ну а кого-то даже не было возможности узнать своих маму и папу.

Мы все тут объединены большим общим горем, но, к сожалению, это не делает нас едиными. В борьбе за выживание в суровом мире каждый сам за себя. Никто не будет тебя жалеть и относиться как-то по-особенному, потому что в детском доме особенных нет.

Тут все равны и все одинаково несчастны.

Разница лишь в том, что одним удается захватить власть и самоутвердиться, а другие вынуждены годами терпеть мучения и страдать.

Глава 3. Аня

В комнате для девочек никого нет, и, воспользовавшись моментом затишья, я опускаюсь на кровать. В последнее время у меня быстро кончаются силы, и постоянно хочется спать. Наверное, из-за непроходящего стресса.

Прижимаюсь щекой к подушке и, закрыв глаза, пробую погрузиться в мысли о чем-нибудь приятном. О мультиках, например. Или о прочитанных книгах.

Медленно наваливающаяся дремота почти забирает меня в свои сети, когда внезапно где-то совсем рядом раздается тихий вздох. А следом кто-то садится на край моей кровати, слегка продавливая матрас.

Вздрогнув, оборачиваюсь и тут же упираюсь взглядом в темноволосую девочку с румяными щеками и на удивление длинными передними зубами. Она улыбается и выглядит довольно безобидно, поэтому мои напрягшиеся нервы расслабляются.

— Привет, — негромко роняет девочка. — Спишь?

— Уже нет, — принимаю сидячее положение и подтягиваю колени к груди.

— Я Нина Лисицына, — представляется она, продолжая с любопытством меня разглядывать.

— А я Аня Краснова. Недавно здесь.

— Я так и подумала. До этого была в детдомах?

Я отрицательно трясу головой, а она понимающе кивает. Дескать, все с тобой ясно.

— На самом деле здесь не так плохо, как может показаться на первый взгляд, — голос у Нины тихий и какой-то потусторонний. — Есть кружок по лепке из глины. А физручка Алла Петровна по пятницам преподает танцы.

— Я не люблю танцевать, — признаюсь я. — А вот из глины бы полепила.

— Я, кстати, тоже не люблю, — она оживляется. — А вот Настя Крылова и ее подруги обожают танцы. На дискотеках они всегда в центре внимания.

— Настя Крылова? — я вопросительно приподнимаю бровь.

Просто Нина произнесла это имя так, будто оно должно мне о чем-то говорить.

— На да, подруга Матвея Горелова, — отвечает с легким придыханием, а затем делает паузу и подозрительно на меня косится. — Погоди. Ты и его не знаешь?

— Я тут недавно, — повторяю, как бы оправдываюсь. — Еще не успела со всеми познакомиться.

— Тебя обязательно нужно знать, кто есть кто, — авторитетно заявляет Нина. — Иначе будет трудно.

— Да уж, — хмыкаю я, вспоминая Дашу, которая нагло отжала мой браслет. — Я об этом как раз размышляла.

— А давай я тебе расскажу, — Нина вскакивает на ноги и, схватив меня за руку, утаскивает за собой к окну.

Я не сопротивляюсь. Подхожу ближе и, уперевшись лбом в прохладное стекло, окидываю взглядом распростертый под нами двор. Ржавые турники, покосившиеся качели, песочница для самых маленьких, асфальтированная дорожка с внушительными колдобинами и небольшая клумба с цветущими примулами.